Федя недавно сдал курсовую работу и устроил себе выходные. За два дня он построил фирму в Барселоне, купил несколько компаний и заводов, расширил свои поля на юге Испании. В воскресенье он планировал стать королем и закончить игру «Europa 1400: The Guild». В понедельник придется выключить компьютер и продолжить думать о скопцах, духовности, об антиквариате и о детях вместо собак.
Текст: Валерия Малахова
Фото: Николай Уренцев
Федя Максимишин - родился в Ленинграде 17 февраля 1991 года. В 2008 году закончил Академическую гимназию и поступил на исторический факультет СПбГУ. На сегодняшний день является единственным студентом 4 курса кафедры этнографии. Играет на кларнете и аккордеоне. Любит слушать Псоя Короленко. Живет вместе с папой фотографом, мамой дизайнером, младшим братом физиком, 12-летней собакой и двумя кошками. Мечтает заниматься антиквариатом.
Про скопцов.
- Ты же живешь около Смольного, а я на Невском, зачем мы договорились встретиться на Чернышевской?
- А где еще встретиться? Здесь удобнее всего. К Площади Восстания я не люблю пешком идти, а до Чернышевской могу – тем более, дорога по пути красивая.
Пока шли в Буквоед, Федя показал мне дом, в котором жили скопцы, последователи мистической секты христиан, возводившие операцию оскопления (кастрации) в степень богоугодного дела. Федя рассказал, что на втором этаже жил их председатель, а на первом – они танцевали во время песнопений. Он написал курсовую про взаимоотношения скопцов внутри семьи. Теперь хочет поехать в Йель в аспирантуру к американскому профессору, которая занимается этой темой.
- Почему ты решил писать про скопцов?
- Я люблю слушать Псоя Короленко. Однажды он с Дугиным обсуждал солярное еврейство или что-то такое, и там что-то было про кастрацию, и Псой упомянул стихотворение Штернберга «Уд духовный», мне понравилось. Вот. Стал после этого слушать их напевы, потом решил писать про них. Расписал 25 страниц об их семейных взаимоотношениях, понял, что не хочу еще 25 страниц писать про это и сузил тему.
Зашли в Буквоед, купили там книгу Ле Гоффа «Средневековье и деньги». Федя сказал, что, во-первых, это ему интересно, а, во-вторых, даст папе почитать, так как тот коллекционирует монеты.
Про религию.
На пересечение Мытнинской и Старорусской заметили красивый горчичный дом и церковь в углублении улицы.
-Во время моего изучения скопцов я приблизился к религии. Стал ходить на службы в православную церковь – меня очень привлекает эта традиция. Все-таки за спиной у меня многие поколения, которые несли в себе православие.
-Федь, для чего тебе нужна религия? Разве нельзя просто верить в душе?
- Когда я прихожу в церковь, я испытываю новые чувства. Это что-то такое необычное, чего я нигде не могу получить. Я просто понимаю, что самому до этого знания придется доходить очень долго, а я этого не хочу. В церкви же это уже есть.
Про мечты.
Мы свернули на улицу, которая заканчивалась высокой водонапорной башней.
- Люблю такие здания, - сказал Федя.
Мне сразу вспомнился район на Васильевском острове, между Большим проспектом и набережной, там еще эпизоды для «Брата-2» снимали. Высокие башни с клубящимся дымом, какие-то заводы, надписи - отголоски из советского прошлого, да и все дома с каким-то налетом старины. Присели на лавочку, Федя опять закурил.
- В семье все физики: мама, папа, да и брат уже по олимпиаде поступил на физфак. Про меня родители еще в детстве все поняли и никогда не прививали любовь к точным наукам. Папа всегда хотел, чтобы я был историком, археологом… А я мечтал бы стать антикварщиком. Вот если бы мне дали миллион долларов, я бы купил все, что я хочу. Свою бы квартиру всю антиквариатом заставил. Я обожаю все старое.
- Так может, стоит пойти в эту профессию? Помощником в антикварную лавку устроиться?
- Да, я думал. Но это преступный бизнес. Откуда берутся эти иконы, старая мебель, вазы в антикварных лавках? Либо сживают со свету стариков, либо убивают, либо воруют. Так и какой карьерный рост? Сначала буду помощником в магазине, потом стану оценщиком и самому придется все это делать.
Про любовь.
- Мы втроем начали отношения.
- Ты, Сережа и Наташа?
- Нет. Я с Натальей. Сережа с Аксиньей, а Гриша с Моникой. Мы с Натальей дольше всех продержались.
Идем по улице с недавно построенными зеркальными высотками. У очередного здания-близнеца натыкаемся на желтого резинного утенка на земле. Вроде и жалко игрушку, но с другой стороны она грязная, да и стыдно как-то взять и поднять, небось чего прохожие подумают. Вижу, Федя что-то хочет сказать, но мешкает.
- Я всегда Наталье дарю игрушки, которые нахожу на улице. Наверное, ничего страшного не будет, если я его сейчас подниму, а потом отмою.
- Да, конечно, я бы себе взяла, но раз так.
Обоим сразу легче стало. Федя поднял утенка, сдул пыль и положил в рюкзак.
- Я уже Наталье несколько таких подарил: фаянсового мышонка, еще одного резинного зверька и лицемера, правда, он порвался.
- Ты говорил, что у тебя собака болеет.
- Да, она уже старенькая, неприятно это. Больше не буду заводить собак – они раньше умирают. А вот дети в этом плане лучше. Они долго жить будут.
- Ты Наталье уже сказал, что теперь дети вместо собак.
- Да, сказал. Она, вроде, пока не готова. Но она часто меняет точку зрения.
- А ты готов? Где с детьми жить будешь?
- Нет. Это все понятно, еще не время. Я просто знаю, что хочу. Но не сейчас.
Про детскую Керчь и родной Петербург.
-Папа родился в Керчи. Поэтому я каждое лето к дедушке и бабушке в Керчь ездил. Когда меня не с кем было оставить, мы с дедушкой ходили в нумизматическое общество – там собирались деды и показывали друг другу свои коллекции монет. Дедушка не любил меня с собой брать – там всегда ругались матом.
Помню, как ходил в Аджимушкайские каменоломни. Там есть уголок в память погибшим детям, там игрушки стоят. Я там своего трансформера оставил – потом очень долго горевал над своей сентиментальностью. Жалко трансформера.
Я бы очень хотел сейчас в Керчь съездить, но боюсь. У меня остались светлые детские воспоминания, не хочу их портить. Тем более, сейчас в Керчи не все хорошо, да и тот дом, в который я приезжал уже продали после смерти бабушки. Сейчас в Керчи только дед остался.
Тучи на небе сгущаются, ветер поднимается. На фоне иссиня-серого неба с просветами солнца выделяются еще не тронутые смогом и пылью сочные зеленые молодые листья.
-Федь, а в каком городе ты бы хотел жить?
- Я бы никуда не хотел переезжать из Петербурга. Вот, допустим, поехал я в Барселону. Мне там понравилось, но через сколько лет я смогу понимать этот город так, как я понимаю Петербург. Не знаю, наверное, для этого нужны очень долгие годы. А в Петербурге мне хорошо, я чувствую его, знаю.
Мы попрощались, Федя включил музыку в плеере, надел наушники и пошел домой по улицам Петербурга. Скорее всего, через несколько шагов он слился с улицей и с запыленными, как в лучших традициях антикварных лавок, фасадами домов. Возможно, осуществление мечты ближе, чем кажется.
