Высшая Школа Журналистики и Массовых Коммуникаций

Они были разнообразными, содержательными и обоюдополезными. Это: участие в совместных научных конференциях, выезды с научными докладами, лекциями и для стажировок, творческие командировки и обмен научными трудами, возможности публикации не только в отечественных, но и зарубежных изданиях... Это, наконец, но не последнее по своему значению, знакомство с другими странами, их историей, культурой, жизнью населения, установление личных контактов, обогащение впечатлениями и идеями.

А какие это богатые своим прошлым и выдающимися переменами были страны с их неповторимой природой, самобытной архитектурой, во многом отличном от нашего укладом жизни — Болгария, Польша, Германия... А какие крупные, яркие и благожелательные люди!

Первыми руководителями факультетов журналистики были Будзиславский (Лейпциг) и Млынарский (Варшава) — коммунисты с подпольным стажем, побывавшие в тюрьмах, Станчев (София) и Крно (Братислава) — участники антифашистского сопротивления. Пришедший после Будзиславского к руководству факультетом Дузиска был одним из известных и активных строителей новой Германии, с первых дней установившим деловые связи с нашим командованием и потом являвшимся крупным работником в руководящих органах своей возрождающейся после фашизма стране. Своеобразным был путь к новому сознанию преподавателя этого факультета Янеля. Совсем юным он оказался в войсках вермахта под Ленинградом. В суровую зимнюю ночь был пленен. Привели в тесную землянку и, как понял пленник, младший командир стал уговаривать красноармейцев: «Надо отвести его в штаб». Но кому хотелось в темную вьюжную ночь да еще с пленным и наверняка не на сытый желудок тащиться в какую-то даль. «Да зачем это нужно. Давай шлепнем его, сержант, и дело с концом», — роптали, по догадке Янеля, подчиненные. И именно это произвело на него, знавшего лишь другие нормы взаимоотношений в немецкой армии, необычайное впечатление. Отсюда началось его прозрение, после которого он в конце концов стал коммунистом.

Участниками сопротивления были М. Марко (Братислава) и Л.Мареда (Прага), которые занимались подготовкой журналистов и активно работали как практики и теоретики. Марко еще при Готвальде редактировал молодежную газету, потом представлял ЧТК в нашей стране, возглавлял телевидение в Словакии. Ему принадлежал двухтомник по теории социалистической журналистики и две книги в связи с событиями 1968 г. в Чехословакии — «Черным по белому» и «Белым по черному», которые были переведены у нас. Мареда являлся весьма активным участником МОЖ, корреспондентом и редактором «Демократического журналиста». В Польше выделялись историк печати А. Слиш, специалист по технике производства газеты М. Кафель, руководитель Краковского центра печатоведения

И. Тетелевская, а после ее трагической гибели в авиакатастрофе — В. Писарек, социолог Т. Купис...

В общем, много крупных и ярких исследователей, немало сделавших для развития журналистики своих стран, теоретическими трудами и публицистической практикой обогащавших ее. Все они, как и миллионы их соотечественников, являлись искренними и верными нашими друзьями и работали в тесной связи с нашими теоретиками, преподавателями и практиками. На первых же порах они особенно интересовались советским опытом, теоретическими разработками и планами. Вскоре после защиты кандидатской диссертации (1953 г.) я был вызван в Министерство высшего образования и мне, как я уже писал, было предложено с лекциями по истории нашей печати выехать в ГДР. Так как такие поездки в мои планы не входили, мне удалось отказаться. Туда был направлен преподаватель из Киева. Затем было еще предложение отправиться в Китайскую Народную Республику. И это меня не привлекло. Согласился В.А. Алексеев. Там он не только прочитал необходимый курс лекций, но и издал их на китайском языке в качестве пособия. Кстати, в Китае среди советских изданий по журналистике он видел и к тому времени вышедшую мою книгу «К истории партийно-советской печати...» (Л., 1956). В качестве преподавателя русского языка более года проработал на Кубе А.А.Дубровин. Там он не только учил студентов русскому языку и знакомился со стр

аной, но и овладел испанским языком, что ему потом помогло при работе на кафедре зарубежной журналистики и, в частности, при общении со студентами, прибывшими из Кубы и Латинской Америки. Для чтения лекций и ведения практических занятий со студентами, а также консультаций журналистов на Кубу выезжали преподаватели П.С. Карасев (дважды), С.И. Игошин и А.А. Чесанов. Об организации обучения журналистике и о прессе этой страны они рассказывали нашим преподавателям и студентам, а Чесанов — в статье «Кадры готовят впрок», опубликованной на страницах «Журналиста» (1986, №2). В сборнике «Вопросы печати» (Л., 1959) Алексеев поместил статью «Из опыта китайских журналистов». Ознакомившись с работой газет «Женьминжибао» и «Пекинжибао», подготовкой кадров журналистов в КНР, он рассказал о структуре и содержании газет, об их связях и работе с читателями и рабкорами. Только «Пекинжибао», писал он, имеет более 1000 рабкоров и ежедневно получает около 400 писем, а в «Женьминжибао» ежедневная почта достигает 1100-1200, а во время каких-либо кампаний — 1700. Китайские товарищи ознакомили Алексеева с тем, как они используют опыт советской печати.

Алексеев обо всем этом, особенно о формах и содержании подготовки журналистских кадров, рассказал коллективу наших преподавателей и студентов.

На Кубе Карасев встречался с редакторами и журналистами, знакомился с их работой и знакомил с нашим опытом. Вместе с деканом гуманитарного факультета и директором школы журналистики им был определен детальный план его работы на Кубе. В этот план входило: чтение лекций, помощь в выработке проекта учебного плана, встречи со студентами и журналистами не только газет, но и радио и телевидения. Со всем этим наши преподаватели и студенты также могли ознакомиться по сообщениям на кафедре, при личном общении с Карасевым.

А. Дубровин, преподавая русский язык кубинцам и изучая так необходимый ему испанский язык, основательно знакомился с прессой этой уникальной республики и имевшейся здесь литературой по журналистике, накапливал материал и знания для последующей работы на своем факультете.

Преподаватели В.П. Таловов, Н.Г. Зорина и Г.В. Горелова приняли участие в международной научной конференции в Лейпциге. Горелова, как переводчик болгарских произведений, несколько раз выезжала в Болгарию для участия в работе секции переводчиков, приглашаемых сюда из различных стран.

Представители нашего факультета выезжали в другие страны для изучения их журналистики и языка, на стажировку. Так, более года в то время еще аспирант В.С. Соколов находился во Франции. Н.Г. Бойкова и А.А. Чесанов прошли стажировку в Лейпциге, а Бойкова еще и в Венгрии.

Одной из наиболее распространенных и эффективных форм общения советских и зарубежных журналистов являлись международные научные конференции. Первую такую конференцию организовали польские товарищи в Варшаве, посвятив ее 50-летию нашей «Правды». На ней присутствовали представители университетов всех европейских социалистических стран. Здесь впервые появилась возможность лично познакомиться друг с другом, в кулуарных беседах обменяться мнениями и опытом. Затем были конференции и в ЧССР, и БНР, и ГДР, и ПНР, особенно часто — в Москве, проводившиеся Союзом журналистов СССР и факультетом журналистики МГУ. В некоторых из них принимали участие и наши преподаватели.

По заданиям Союза журналистов, приглашениям и командировкам университета мне приходилось не однажды выезжать в эти страны — участвовать в конференциях и симпозиумах, читать лекции... для того, чтобы представить содержание и объем выполняемой при таких командировках работы, думаю, не лишне будет ознакомиться с некоторыми выдержками из моих отчетов. В конце 1964 г., например, я (в то время переведенный в старшие научные сотрудники для написания докторской) был направлен в БНР. «Командировкой, — писал я в своем отчете,- предусматривалось чтение лекций по истории советской печати студентам и обмен опытом работы с преподавателями отделения журналистики Софийского университета. Мною было прочитано три лекции, на которых присутствовали и студенты, и преподаватели. На каждой из лекций было по 30-40 слушателей. После последней из них было задано много вопросов о современном состоянии печати, журналистской науки и журналистского образования в нашей стране.

Я беседовал почти со всеми работниками кафедры журналистики, познакомился с тематикой и содержанием защищенных дипломных сочинений, с организацией и характером производственной практики, отдельными программами и лучшими научными работами (при знании русского и украинского языков это было вполне доступно). Перед завершением моей командировки состоялся обмен мнениями на заседании кафедры.

... Кроме встреч и лекций в Софийском университете, я читал лекции в Высшей партийной школе, журналистам г. Пловдива и г. Софии... Я также встречался и беседовал со многими журналистами Болгарии. Ознакомился с библиотекой Дома журналистов в Софии.

Так как меня очень интересовали русско-болгарские революционные связи, то я два дня работал в Болгарской национальной библиотеке над первыми социал-демократическими изданиями, внимательно ознакомился с материалами музеев революционного движения».

Я отмечал весьма продуктивную работу болгарских исследователей, уже создавших очень серьезные труды по истории печати своей страны (особенно профессора Г. Борщукова) и ряд учебных пособий. Я ставил в пример их достижения, считая, что это должно стимулировать и наши усилия. «Таким образом, — замечал я, — мое пребывание в Софийском университете должно приобрести обоюдную пользу» (Архив автора).

Во время пребывания в ГДР (конец 1967 г.) я принял участие в состоявшейся здесь представительной научной конференции, встречался с журналистами различных уровней, читал лекции студентам и знакомился с организацией учебного процесса на факультете журналистики. «Несомненно положительным, — отмечал я для себя и потом старался использовать в учебном процессе нашего факультета, — является тесная связь специальных занятий с другими параллельно изучаемыми предметами: при изучении истории партии студенты должны выполнять практические занятия на ее материалах; при изучении экономики — по экономике и т.д. При выпуске учебных газет здесь используются различные выставки, кампании и т.д. Такая газета поэтому приобретает интерес и силу живого информационного органа, что повышает ее ценность и в глазах студентов.» Мною было обращено внимание и на ряд других полезных для нас форм и методов обучения студентов. О них я доложил на заседании кафедры, и мы кое-что приняли, так сказать, на «вооружение».

Вместе с тем, о содержании конференции по прогнозированию я рассказал редакторам районных газет Ленинградской области, собранным отделом печати ОК КПСС для обсуждения именно этого вопроса. Кроме того, мною была представлена информация в сектор печати ЦК КПСС и редакции «Журналиста» (Архив автора).

Но подобное эпизодическое изучение опыта советскими преподавателями было доступным не всем университетам, так как в зарубежных поездках участвовали немногие. В общем же совершенствовании журналистского образования особенно нуждались представители факультетов и отделений других социалистических стран. Поэтому все острее ощущалось и шире распространялось мнение о необходимости основательного обсуждения назревших вопросов нашей работы.

Первый и чрезвычайно важный шаг в этом отношении сделали руководители факультета (или, как они называли, секции) журналистики Варшавского университета. В апреле 1972 г. они собрали руководителей факультетов, секций и школ журналистики Болгарской, Венгерской, Польской, Чехословацкой республик и Советского Союза. Подчеркивая чрезвычайную важность интеграции журналистского образования социалистических стран и определяя ее основополагающие принципы, участники разработали конкретный план ее осуществления. Главное внимание обращалось на тесные и всесторонние связи существующих школ между собою, обмен информацией и опытом, более широкий обмен преподавателями и студентами, более тесные связи в области научно-исследовательской работы. предлагалось развивать координацию «усилий в области научных исследований и распределения задач, а также согласовать план подготовки методических пособий, учебников и книг». Предусматривалась организация международных студенческих научных конференций и установление связей Международного Союза Студентов и Всемирной Федерации Демократической Молодежи и др. (Архив автора).

В конце мая 1974 г. правление Союза журналистов СССР, которое до этого организовало уже несколько международных конференций, провело такую конференцию на тему «Основные этапы развития журналистики в странах социалистического содружества». На конференции выступили представители этих стран и советские специалисты, работавшие в области теории прессы. В плане стояло обсуждение проекта коллективной монографии «Очерки по истории журналистики социалистических стран».

В дальнейшем работу по интеграции журналистского образования социалистических стран взял на себя факультет журналистики МГУ. Им было проведено несколько совещаний руководителей факультетов и секций.

Первое такое совещание состоялось в октябре 1975 г., когда в нашей стране после решения ЦК КПССмногое менялось в собственном журналистском образовании. На нем присутствовали представители почти всех стран социалистического содружества. Его участники были ознакомлены с решением этой проблемы в СССР. Докладчики из БНР и ГДР представили на обсуждение присутствующих учебные планы и опыт своей работы. Передо мной была поставлена задача рассказать об организации научной работы студентов на факультетах журналистики. Обратив внимание на важность связанных с наукой тем в средствах информации и пропаганды и в связи с этим на формирование у студентов навыков научного анализа, на углубленное изучение проблем и основ отдельных наук, я в основном опирался на опыт нашего факультета, делая таким образом этот опыт достоянием всех (Архив автора).

Подобные деловые встречи, а также международные конференции, проводившиеся МОЖ и Союзом журналистов СССР (среди них, например, была конференция «О закономерностях журналистики социалистических стран») очень обогащали присутствующих и общими теоретическими положениями, и практическим опытом, способствовали повышению уровня профессионального журналистского образования в других странах. Многое они заимствовали из нашего опыта, но и немало в их достижениях было важным для нас. Как мы видели, много лет и со все нарастающей категоричностью высказывались, например, мнения о необходимости создания в нашей стране научного журналистского центра. Между тем, подобные центры уже давно существовали в этих странах: Научно-исследовательский центр по журналистике при союзе болгарских журналистов, научный центр комитета по печати и Научно-исследовательский институт телевидения и радиовещания (София), Институт теории и практики журналистики при факультете журналистики Карлова университета (Прага), Институт исследования СМИ при венгерском радио и телевидении (Будапешт), Центр по исследованию печати «Праса» (Краков), Издательский отдел «Праса» (Варшава) и др. В 1967 г. в Варшаве состоялась I конференция десяти таких центров. Она учредила Координационную комиссию по научной информации и документации в области средств массовой информации (КК). К 1975 г. эта комиссия провела шесть рабочих заседаний и три конференции. Каждый центр вел активную не только библиографическую, но и научно-исследовательскую работу, издавал сборники трудов, в которых участвовали представители разных стран, рецензировал издания по журналистике, оказывал деловую поддержку журналистам. Среди обширных планов изданий КК имел в виду совместное издание «Журналистское образование в социалистических странах», а также аннотированной тематической библиографии «Журналистский творческий процесс» (Архив автора).

На ряде из этих деловых встреч и научных конференций (кроме общих, такие конференции проводились и некоторыми из этих институтов) приходилось присутствовать и мне, выступать с докладами и участвовать в дискуссиях. На нашем факультете в это время уже велась немалая библиографическая работа по журналистике, чего не было у других. Поэтому, ссылаясь на опыт других стран, я снова поднимал перед Союзом журналистов и МГУ вопрос о развертывании подобной работы у нас (Архив автора). Для «Вестника Московского университета. Серия «Журналистика» я написал статью «Библиография стучится в дверь» (1970. № 4). В этом журнале было отмечено и 10-летие Краковского центра печатоведения (1967. № 4). К сожалению, и это не помогло — нашего института как не было, так и нет, ибо даже созданная в МГУ лаборатория стала заниматься совсем не тем и очень пассивно.

Важным каналом связи и взаимного обогащения являлась публикация работ наших преподавателей в зарубежных изданиях, в «Демократическом журналисте». Нам, к сожалению, в своих сборниках удалось опубликовать лишь работы польского исследователя А. Слиша и немецкого — В. Ульриха. В 1977 г. (сентябрь) в конференции, проводившейся нашим коллективом вместе с ленинградским отделением Союза журналистов, приняли участие болгарский профессор Станчев и профессор из ГДР Коссель. Наше участие в зарубежных изданиях и конференциях было значительно шире. Кроме уже названных публикаций Вяземского (в Болгарии) и Алексеева (в Китае), а на страницах «Демократического журналиста» печатавшихся Игошина и Мисонжникова, по несколько раз выступили в нем Соколов и Бережной. Мои статьи также печатались в Варшаве и Кракове, Праге и Братиславе, Лейпциге и Софии, некоторые статьи из московских выпусков «Демократического журналиста» перепечатывались в пражском издании этого органа. Статья «Пресса Советского Союза», написанная по предложению АПН для Японии, как мне сообщила редакция, «нашла широкую публикацию в зарубежной прессе» (Архив автора). О том, как внимательно прочитывались наши работы за рубежом (стремясь при этом извлечь из них полезное для себя), приведу лишь один пример из отклика редакции пражского сборника на мою помещенную в нем статью: «Несмотря на то, что статья, посвящена советской журналистике, она по своей композиции и по затрагиваемым проблемам, имеющим первостепенное значение в истории марксистской журналистики, является отличным руководством для исследовательских работ в социалистических странах» (Журналистский сб. 1959. № 4. С. 505).

С тремя крупными работами в «Демократическом журналисте» (1977. № 4; 1980. №№ 3-6; 1986. № 5 и 9) — две из которых печатались с продолжениями в трех и четырех номерах (редкий случай!) — «Новый журнализм» —концепция социальной мифологии», «Хроника одного предательства» и «Неувядающий образец публицистики: Комментарии Ж.Р. Блока на московском радио», выступил наш профессор В.С. Соколов. На содержании первой из них необходимо остановиться особо.

В 1976 г. — в 200-летнюю годовщину провозглашения независимости США — на нашем факультете выступал автор книги «Новый журнализм» (1975) Маршалл Фишвик. Это было время весенней сессии и нам было не до него, но он был очень настойчив в пропаганде активно распространявшейся у него на родине новой концепции журналистики и собственной книги о ней. Такую возможность мы ему все же предоставили, широко оповестив студентов и преподавателей о намеченной встрече. Фишвику то ли показалась недостаточной наша реклама, то ли он считал, что намеренно его пытаются изолировать от слушателей, с американской, скажем, самоуверенностью сам вышел в коридор и насильно затаскивал на свою лекцию тех, кто там находился. С такой же самоуверенностью, с апломбом он почти два часа просвещал слушателей о высоких, по его представлениям, достижениях новейшей американской теоретической мысли. Бойко и снисходительно отвечал на острые вопросы. Явно весьма довольный собой, при расставании Фишвик даже подарил мне свою книгу с автографом, на что я отдарил его книгой о В.И. Ленине — публицисте и редакторе: пусть, мол, познакомится со взглядами и опытом деятельности основоположника советской журналистики!

На лекцию и труд Фишвика хотелось отреагировать в печати. Предполагая только отклик на уровне рецензии, я предложил сделать это Соколову, вручив ему подаренную мне Фишвиком книгу. Но им была написана не рецензия, а развернутая и глубокая статья. Привлекая разнообразные русские и зарубежные источники, представляя возникновение, распространение и оценки новой теории в самих США, он доказательно обнажил теоретические посылки и практическую определенную заданность ее. «Культ детали, малозначительные подробности описываемого или изображаемого, — писал Соколов, — оборачивается уходом от самой действительности» (1977. № 5. С. 19). И как вывод: «…Мы имеем дело с концепцией глубоко антинаучной в методологическом отношении и реакционной в ее социально-политической сущности» (1977. № 6. С. 16).

Эта статья Соколова была переведена и получила распространение за рубежом: так называемый «новый журнализм» получил, несомненно, сильный удар.

Чрезвычайно важными и обоюдополезными были поездки за рубеж наших студентов в порядке безвалютного обмена. Если до этого им приходилось общаться с обучающимися у нас иностранцами и с приезжающими на таких же основах студентами-журналистами университетов других стран, то теперь они имели возможность на месте познакомиться со всеми их делами и с их странами. Но поездки советских студентов не ограничивались лишь таким профессиональным обменом. Отдельные группы желающих выезжали и работали в интернациональных строительных отрядах за рубежом. О таких поездках, своих впечатлениях, встречах и приобретенных знаниях они потом рассказывали на собраниях групп, курсов и факультета, в личных беседах, в нашей учебной и университетской газетах. Эти публикации дают достаточное представление о таких поездках и их результатах. Обратимся к ним.

Группа советских студентов IV курса, в 1975 г. побывавшая в ЧССР, выпустила специальный номер «Молодого журналиста» (1975, 8 дек.). Вспоминая общение с чехословацкими студентами, побывавшими у нас накануне, их насыщенную программу, студентка Е. Цуркан в статье под красноречивым заглавием «Учимся друг у друга» писала: «Но и в Чехословакии нас тоже ждало много сюрпризов и интересных встреч, которые вспоминаются нам и сейчас. Одна из них — встреча с преподавателями Карлова университета. Профессор Гудец рассказал нам о факультете, о тех переменах, которые произошли у них в журналистском образовании, о крепком контакте студентов с учениками школ, которые в дальнейшем придут им на смену… Это была одна из встреч, а о десятках из них просто невозможно рассказать. Главное, что мы многое увидели, узнали и что, конечно, пригодится нам в будущей работе».

А побывали они не только в Праге, но и в деревне Лидице, которая была уничтожена немецкими фашистами, а мужчины старше 15 лет расстреляны; в одном из совхозов и в других местах. в Братиславе встречались с журналистами. Особенно теплыми были встречи с теми, с кем до этого познакомились в Ленинграде.

Участница строительных отрядов в нашей стране и за рубежом наша студентка Н. Устинова на страницах газеты «Ленинградский университет» рассказала о том добром, что зарождалось и проявляло себя в таких отрядах. У студентов Ленинградского университета, приехавших в ЧССР на месяц для работы в интернациональном студенческом отряде «Прага-83», писала она, было стремление отлично поработать (показать, чему они научились в советских строительных отрядах), подружиться со студентами других стран, провести интересные встречи, беседы, посмотреть Чехословакию, хорошо отдохнуть… Задуманное сбылось. И все случилось даже лучше, чем загадывали. Очень подружились мы с болгарами. Провели советско-болгарский вечер. пели русские песни с немецкими и югославскими студентами, также участвовавшими в общей работе.