Материал от 08.07.2014
Украинцы ищут спасения от гражданской войны на территории соседних государств. Российская Федерация ежедневно принимает несколько тысяч переселенцев, в Ростовской и Волгоградской областях уже введен режим чрезвычайной ситуации: местные власти создают пункты временного проживания и мобильные службы помощи.
В Петербурге и Ленобласти, по данным Федеральной миграционной службы на начало июля 2014 года, зарегистрировано почти четыре тысячи обращений от украинцев. Около полутора тысяч попросили временного убежища, меньше восьмидесяти - статус беженца. Анна Горохова узнала, как на практике реализуется процедура обеспечения приюта в России и какие истории предшествовали просьбе переселенцев о нем.
«Планируем вернуться. Только когда это будет…»
Приозерское подворье Валаамского монастыря превратилось во временное место жительства украинцев месяц назад, по инициативе начальника Приозерского подворья игумена Фотия. Подворье приютило около ста двадцати человек, из них чуть более тридцати детей, большинство из которых – голоса хора «Благовест» Спасо-Преображенского кафедрального собора города Донецка. Познакомиться с ними я и отправилась.
Приозерск, дорожка, ведущая к крепости Корела, возведенной на рубеже XIII-XIV столетий. Вместе с донецкими хористками восхищаюсь красотой по-средневековому сшитых платьев, длиной грив и хвостов лошадей, луками, мечами и украшениями на прилавках ярмарки.
- Что здесь будет происходить?
- Рыцарские бои... Мы фильм снимать будем, - отвечают мне девочки.
Оказывается, приехав за знакомством с детьми Донбасса, я попала в окружение коллег: Тая, Света, Полина, Лиза и Оля «уже давно журналисты».
- В Донецке мы вместе с девочками делали видеоролики к различным праздникам, - рассказывает Ирина Колчак, мама Лизы. – И, пока мы здесь, решили создать фильм «Приозерский край глазами детей Донбасса».
Первый кадр для фильма находится быстро: мальчишки лет семи карабкаются на танк «ИС-3», стоящий напротив подъезда к крепости.
- Поля, иди снимай! У нас танк с постамента сняли, и он сейчас за ополченцев воюет. А здесь дети на нем... Вперед!
Толпа зрителей отправляется на штурм крепости Корела, спеша занять лучшие места. Наша журналистская компания находит место на пригорке, откуда открывается прекрасный обзор поля будущего сражения.
- Итак, бой! - крик ведущего перекрывают залпы пиротехнических пушек. Вздрагиваю от неожиданности вместе с девочками. Мы так и не смогли привыкнуть к этим выстрелам вплоть до последнего поединка.
Схватки проходят быстро, один отряд теснит другой к краю ристалища и там укладывает его на землю. Большую часть времени занимают приготовления к выходу на поле.
- Они больше мечтают, чем дерутся! – возмущается Оля.
- Представь, сколько их доспехи весят! Пока наденешь… - отвечает ей женщина неподалеку от нас.
- Но на войне никто бы ждать не стал, пока ты шлем свой найдешь. У нас в Донецке никто никого не ждал, - контраргумента на слова Таи наша соседка не находит.
Бои заканчиваются, рыцари расходятся по своим лагерям, разбитым неподалеку от крепости. Мои юные коллеги собираются уходить: скоро петь вечернюю в монастыре. Вместе ждем такси. Ирина Владимировна рассказывает мне, что сейчас они просят временного убежища в России:
- Уже дважды к нам приезжали сотрудники миграционной службы. Надеемся, через месяц-полтора вопрос решится. Планируем вернуться. Только когда это будет…
«Нас переубедили возвращаться»
У Виктории Гайворонской, молодой мамы, уехавшей из Красного Лимана около месяца назад, больше нет мыслей о возвращении на Украину:
- Знакомые и родные убедили нас остаться в России. Жаль бросать там большой дом, мы только два года в нем прожили, столько было вложено сил в его обустройство… Но будем вставать на ноги здесь.
Гайворонские обратились за получением статуса беженцев 17 июня. Однако в миграционной службе им готовы предоставить только статус временно пребывающих на территории России за неимением преследования или других более тяжелых факторов, необходимых для категории беженца. Но возможность трудоустройства дается обоими статусами, поэтому первые шаги к стабильной жизни семья Виктории уже сделала: первый месяц проживания на съемной квартире оплатила родственница Виктории, она же помогла ее мужу устроиться на работу. Виктория и сама в скором времени будет готова работать, хочет только, чтобы ее мама приехала с Украины присматривать за маленькой Эмилией.
- Родители мужа тоже до сих пор там, в родном Ямполе. Там как раз сейчас военные действия… Недавно мама по телефону сказала: «Не знаю, будем живы или нет, может, последний раз разговариваем…» Они почти весь день укрываются в подвале. Мы вовремя уехали и не успели с ними там посидеть. Бомбить в Лимане стали 3 июня, за полчаса до бомбежки мы перебрались в Ямполь.
Голос Виктории дрожит при рассказе о переходе границы с Россией:
- Муж по возрасту как раз подходит для призыва в нацгвардию. Так боялась, что его заберут… У меня даже грудное молоко пропало, теперь смесями Милю кормлю… Но они ни слова нам не сказали. Наверное, потому, что ехали семьей, с ребенком.
Однако не все украинские женщины боятся, что их супругов отправят на гражданскую войну: мужа кумы Виктории призвали на месяц, однако срок уже превышен в три раза. Но женщина выступает против его возвращения, будучи уверенной в том, что дело национальной гвардии – правое.
- Мы условились не разговаривать с ней на эту тему, слишком у нас взгляды разные, - вздыхает Виктория. - Она верит украинским СМИ, которые называют ополченцев террористами и обвиняют их в убийстве мирных людей. Там нет ни слова правды.
Виктория не перестает благодарить добровольцев, которые помогли ее семье материально:
- Пересекали мы границу с тремя сумками, а когда переезжали из Нового Токсово, то везли уже около тридцати. Мои питерские родственники до последнего не верили, что обещания незнакомых привезти вещи – это не обман. А я считаю, нужно быть попроще и верить в хороших людей. Наступят времена, когда я сама смогу помогать тем, кому это нужно. И наступят они здесь, в России.
