Игорь, Надюша, маленькая Оля и все-все-все
Прошлой осенью ИА «Балтинфо» и благотворительная организация «Перспективы» предложили журналистам Санкт-Петербурга на несколько часов поменять профессию и поработать волонтерами в психоневрологическом интернате №3. Мне и моим коллегам предстояло варить мыло, готовить драники, шить кукол вместе с постояльцами интерната.
О постояльцах мы знали мало и, еще не увидев, начинали жалеть: душевнобольные, ну что с них взять?
При первых же минутах знакомства выяснили: у постояльцев с душой все в порядке, а вот у людей, что встречаются на их пути, – не очень.
Драники от шеф-повара
Во время волонтерской акции мне достается секция «Домоводство». Надо готовить драники и пирожки с капустой. А чтобы получилось хорошо и вкусно, беспрекословно слушать главного повара на кухне - Игоря.
- Он тут у нас всем заправляет, - расхваливает Игоря повар тетя Валя. – Я слежу, чтобы ничто не сгорело, никто не порезался, а готовят у нас Надюша и Игорюша (тетя Валя проговаривает оба имени одинаково ласково с ударением на «ю»).
Чуть ли не каждый день Надюша и Игорюша готовят, а потом угощают фирменными блюдами все отделение.
Игорь - темноволосый юноша среднего роста, с удивительно красивыми глазами цвета меди. Первый красавец в интернате. Надя - его подруга. Не невеста, не подружка, а именно друг.
- А у Надюши сегодня день рождения! 28 лет. По этому случаю – торжество. - Игорь приглашает к столу. - Я за нее так рад, в декабре Надя выходит замуж за Алешу. У них все получится, им дадут квартиру, у них будут дети, а их фотографии вывесят в коридоре.
Вы, наверное, уже видели на стене много-много фотографий с чудными малышами? Это напоминание о том, что у каждого есть будущее.
Маленькая Оля
Полтора часа на кухне проходят незаметно. Нас приглашают на экскурсию по отделению. Игорь, непринужденно болтая, вызывается проводить всех по палатам.
- Вот в этой комнате живет Костя. Он полиглот. Знает английский и немецкий.
В инвалидной коляске сидит скрюченный молодой парень. Волонтер помогает ему бриться, а в это время паренек бубнит что-то себе под нос.
- Кость, расскажи про Лондон, - упрашивает Игорь, объясняя, что у Кости это лучше всего получается.
Возможно, местный полиглот и говорил про Лондон, но я ничего не поняла. А намекать было бы неправильно. Поэтому я сочувственно молчу и выдавливаю улыбку. Впрочем, так ли важно, на каком языке изъясняется Костя, – для всех он «парень, который говорит про Лондон».
Коллеги уже щелкают фотокамерами в соседней палате. Должно быть, там что-то выдающееся. Но там малышка Оля, ей 30 лет. Когда это выясняется, коллеги перестают лезть в кроватку своими объективами. Многие в слезах выбегают в коридор. Я тоже. Одна из медсестер совершенно спокойно:
- Оля скоро умрет.
- Как вы можете такое говорить прямо в палате! Она же услышит! - Я в гневе.
- Оля ничего не слышит и ничего не понимает. Она просто живет. Хотя какая это жизнь? И нечего тут слезы лить. Оплакивать надо живых, а не мертвых.
Медсестра работает в интернате давно, она может вспомнить не одну грустную историю. Но все же Оля – человек, и еще живой.
О Путине и спицах
После Оли мне уже не хочется заглядывать в другие палаты, и я решаю уйти. Игорь предлагает передохнуть в его комнате и выпить чаю.
Комнату Игорю приходится делить еще с пятнадцатью парнями. Правда, сейчас в ней всего двое мужчин – сидят в противоположных углах. Один скрипит спицами, довязывая свитер воспитательнице на день рождения. Другой сразу подходит и обнимает. Он не умеет говорить, но обнимать у него получается хорошо. Здесь каждый по-своему талантлив.
Постепенно узнаю историю Игоря, он рассказывает:
- Я закончил девять классов, планирую продолжить учебу, чтобы поступить туда, куда нужно. А пока у меня есть мечта – заняться озеленением города. Мне нравится читать журналы про садоводство.
- А что тебе еще нравится?
- Люблю смотреть телевизор. Особенно программы про ЖКХ. Не могу понять, почему так сложно чиновникам отремонтировать подъезды.
- О чиновниках. У тебя над кроватью висят часы с изображением Путина. Интересуешься делами президента?
- Путин ничего для меня не значит. Хотя он лучше Медведева. Мои друзья из футбольного кружка шутят: мол, время идет, а президент не меняется.
- Ты оппозиционер?
- Нет. Мне не на что жаловаться. Пусть это делают правозащитники. Хотя на самом деле у меня все хорошо. Я счастлив.
Как я стал психом
Я была удивлена, что Игорь, человек, который с самого детства был изолирован от общества, так тонко его чувствует. Но еще больше удивилась, когда он рассказал, почему так называемая изоляция не перечеркнула его жизнь, а наоборот – помогла обрести смысл.
- Я расскажу тебе, как стал психом, - смеется Игорь. - В детстве я был непослушным ребенком, часто дрался. А все потому, что учился хорошо, в детдомах это считается позорным. И вот однажды за драки воспитатели отправили меня и пару старшеклассников в местную психушку. Там нам хорошо «объяснили», кем мы будем, если не перестанем плохо себя вести.
В первый же день в больнице меня избили ребята постарше. Да так, чтобы не было видно ссадин и ушибов. По животу и спине. Когда я прибежал к медсестре, она не поверила и отправила спать. На следующий день мальчишки опять меня били. И я решил, что опять не поверят. Поэтому взял ножницы и расцарапал себе лицо. Пошел к медсестре. Она позвала главного врача и психиатра. Они даже не стали меня слушать. Сказали, что я могу себе навредить. Да, я сам взял ножницы и сам порезал щеку, но только для того, чтобы кто-нибудь заметил: мне нужна помощь! В результате на меня надели смирительную рубашку и вкололи какое-то лекарство. Проснулся я только через два дня. И когда открыл глаза, увидел страшные вещи.
- Какие?
- По стенам текла кровь. Галлюцинации, конечно. Но тогда мне было 7 лет! И было страшно. Я закричал. Прибежали медсестры и опять что-то вкололи. Когда я очнулся и подошел к зеркалу, то увидел, что один глаз наполовину закрыт, а зрачки будто соединились. Вскоре галлюцинации исчезли, но я стал медленно ходить, не мог выговаривать букву «р». В школе стал отставать. С трудом закончил девять классов. Куда мне еще было идти после детдома? Только сюда – в интернат.
- Ты жалеешь, что все так сложилось?
- Иногда. Но где был бы я сейчас, если бы не тот случай. Может быть, стал разбойником или вором, как мои одноклассники. Мне повезло, что я оказался здесь. Я нашел семью, друзей, смысл.
- Какой?
- Ты будешь смеяться. Хочу встретить девушку, которая не заметит моих дефектов, ведь у меня их нет!
- А что для тебя значит семья?
- Ребята из интерната - вот моя семья. Мне кажется, родственник - это тот человек, который заботится о тебе, даже если не должен. Такие люди имеют больше прав называться семьей.
Постояльцы и их окна
Игорь уже провожал меня – день волонтера подошел к концу. Чтобы выйти, нужно было попасть в другое отделение, а к нему пройти по стеклянному переходу. Там маячили люди. Кто на коляске, кто стоя у подоконника в форме военно-морского флота… Там маячили разные люди. И они все молчали, смотря в свое окно. Что они там видели? О чем думали? Что чувствовали?
- Я счастлив, честно, – произнес Игорь. - Я точно знаю, что за свою жизнь никому ничего плохого не сделал. Посмотри на них. Они тоже счастливы.
И словно в подтверждение его слов таинственные люди у своих окон оборачивались, улыбаясь. Каждый так искренне, как только мог.
К нам подошел парень, показал жестом на мой фотоаппарат и скрючил пальцы, будто щелкает, делая кадр.
- Игорь, встанешь рядом с ним? Хороший снимок получится.
Они смотрели в объектив и широко улыбались. Потом схватили проходившего мимо друга, и я сделала еще пару кадров. Особенно им нравилось, когда при этом я говорила: «Щелк!». Постояльцы хлопали и радовались. К нам стали подтягиваться остальные. В окна уже никто не смотрел. Все стояли, обнявшись, и смотрели в объектив. И на мгновенье мне показалось, что я одно из их окон. Будто все эти люди чего-то от меня ждут. Чего?
- Щелк! - Бурное ликование и аплодисменты.
- Щелк!.. – И ничего.
Они стали возвращаться к своим местам. И снова с любопытством чего-то ждать от своих окон. Вглядывались. Молчали. Улыбались.
Что они там видели? Что чувствовали?
Постояльцы – так называют проживающих в этом интернате. Не больными, не пациентами с отклонениями в развитии. Постояльцами. Словно вселяют в них веру, что дом это временный, и когда-нибудь можно покинуть его в поисках своего счастья.
Дария Лехницкая.
