- Мы хотим прогреметь! Мы хотим сделать что-то такое, чтобы все сказали: «Ах! Это те чуваки, которые сделали это!». Мы хотим поставить большой медийный эксперимент, потому что у нас экспериментальная аудитория, экспериментальная площадка, мы не обременены этим, этим, этим. Потому что поработать на большой издательский дом у нас время будет, а сделать такую классную штуку есть шанс именно сейчас.
Поэтому ребята из редакции газеты «Uni» этого шанса не упускают. Газета двадцатилетних о двадцатилетних. Для нас не существует мелких тем, - утверждают авторы проекта - все, что происходит со студентами, — новость iUni.ru.
Сегодня проект iUni.ru это новостной интернет-портал. Новости, публикуемые на этом портале, вы вряд ли встретите где-то еще.
Как они докатились до такого? Рассказал шеф-редактор и неформальный лидер проекта Кирилл Артеменко.
В кафе я встретилась с высоким, худощавым парнем в очках. При всей своей серьезности и деловитости, Кирилл совсем несерьезный парень.
– Когда я был на первом курсе, нам предложили делать студенческую газету. К концу планерки у нас была толпа редакторов, в итоге газета, все-таки, вышла. Но старшекурсники эту газету «залажали». Они много ругали и, на самом деле, по делу ругали.
Многие из редакции обиделись, разбежались. А у меня по жизни главный мотиватор – честолюбие. Я вообще тщеславный, причем перед самим собой. Мне важно, чтобы я сам себя удовлетворял, в плане того, кто я такой. И меня задели. К марту мы героически выпустили второй печатный номер. А потом деньги кончились.
Сначала это была газета факультета журналистики. Но изначально мы планировали замахнуться на общеуниверситетский уровень. Я тогда не имел никакого представления, как это делается. Мы хотели добиться денег от университета, делать на них хорошую газету. Понятное дело, что никто нам ничего не дал – ни факультет, ни университет.
Потом лето, практика и я многое понял и многому научился.
Летом мы пытались найти спонсоров, писали различные предложения. Но у нас не было внятного проекта, была просто идея делать студенческую газету. В результате этих стараний, я начал понимать, что без сайта нам никуда. И потом случилась важная штука: мы с другом вовремя встретились и выпили пива. Он работал в крупной компании программистом, ему вся эта бюрократия надоела, хотелось чего-то своего. Встретились два одиночества, короче говоря. (улыбается)
- Что сейчас представляет «Uni» ?
- Сейчас у нас не очень массовая аудитория. Так выходит само собой. В силу качества. В силу того, что мы не «копипастим» новости. Люди, которые копипастят, конечно, обладают некоторой информацией, но начинают ею жонглировать.
Мы заинтересованы в том, что мы делаем. У нас нет табу, только этическое, которое регулируется вкусами редакции. Но у нас есть отбор материалов, мы дорожим своей репутацией.
Я бы сделал репортаж с таким, знаешь, жестким нацистом. Я хочу попытаться понять, почему они такие, что у них в голове? Меня не интересуют подражатели, которые идут от площади Восстания под надписью «Город-герой Ленинград» и «кидают зиги» - это отвратительно. Мне интересны идеологи, которые давно в этом вертятся.
- А как ты оцениваешь современную журналистику?
- Меня бесит то, что сейчас журналисты не заинтересованы в том, что они делают, они не желают ни в чем разбираться. Бесит, что плюют на то, что они работают с людьми. Профессиональный цинизм не в том, что они шутят про смерть – это нормально как раз, это специфика. Цинизм в том, что они приезжают на события и не понимают, что происходит. Часто люди ленятся узнать, с кем они будут беседовать, о чем - просто прогуглить за 15 минут до выхода, залезть на личный сайт человека. Люди пишут репортажи, сидя дома. Это ***ец, я бы сказал.
Сейчас очень мало свободных СМИ. Свободных в нескольких планах.
Во-первых, в финансовом. В настоящее время существует мало успешных медиа-менеджеров, медиа-бизнесменов, которые могут организовать самоокупаемые СМИ. Я не хочу говорить строго, я могу ошибиться. Но у людей деформированы понятия о том, как все происходит и как должно происходить.
Во-вторых, в силу того, что нет финансовой независимости, то деньги приходиться брать у власти, властных структур. Отсюда влияние власти, цензура. Точнее не цензура, а рекомендации. Но это встречается редко.
А, в-третьих, колоссальная самоцензура - то, что меня больше всего убивает. То есть у всех городских газет есть табуированные темы. У всех по-разному: у кого-то в большей степени, а кто-то просто не хочет проблем.
Мне кажется, что все должно быть иначе. Но приходиться работать в тех условиях, которые есть, а в этих условиях работать не очень комфортно.
- А чем отличается ваш проект?
- «Uni» всегда делалось перпендикулярно тому, что есть. У нас все всегда будет открыто.
Такие проекты должны делаться за идею. Пока ты молод. Только в молодость можно работать за идею. Проект хороший, если действительно интересует. Нужно, чтобы его делали просто так, просто потому что хочется, потому что глаза горят. У нас горят.
Даже если человек ничего не умеет, мы его учим, помогаем, редактируем. Отнимает, знаешь, время, ведь очень много людей приходит. Это колоссальная работа, адская. Такая работа должна быть оплачена. Ведь формировать хорошую журналистику без денег сложно, потому что качественная журналистика без денег, увы, не живет.
Поэтому, чтобы платить нам гонорары при нынешнем качестве текстов - нужен дядюшка Скрудж, такой щедрый дядюшка Скрудж. Либо нужно прогреметь. То есть сначала эксперимент, а потом уже развитие. Нам хочется аудиторию набрать, денег зарабатывать, хочется, знаешь, арт-проект сделать пока мы оканчиваем университет, чтобы всех порвать!
- Ты не боишься, что коммерческий проект испортит вас? Деньги всегда портят.
- Да, это может случиться, но моя задача и редакторов сделать так, чтобы не испортило. Понимаешь, деньги портят в любом случае. Деньги портят, когда они не видны. А когда деньги есть и ты знаешь сколько, откуда и куда, и кому, то все нормально.
Нам очень часто не верят, что мы делаем это бесплатно. Какое-то время считали, что мы продеканская подстилочная газетенка. Меня это так радует. Реально прикольно. (смеется)
Потому что это значит, что мы кого-то раздражаем, а это значит, что нас кто-то специально читает.
- Давай перейдем с темы «Uni» . Как думаешь, что не хватает нашему поколению?
- Знаешь, ты сказала от темы «Uni» уйти, но наш проект, каждый текст, он так или иначе ищет ответ на этот вопрос. Что такое наше поколение, поколение двадцатилетних, которое есть сейчас, и те, которые будут?
Я считаю, что наше поколение имеет шанс что-то изменить. Потому что я смотрю на ребят, которые что-то делают в IT-технологиях, смотрю на журналистов, на себя, на тебя и вижу, что есть люди, которые разительно отличаются от массы. Они отличаются даже от поколения моего брата - тридцатилетних. Они меркантильные, ищут материальную выгоду, они очень эгоистичные, напуганные.
А наше поколение, оно растерянное. Я беру сейчас студентов, поскольку все ребята разные. Но наше поколение смелее.
- Хорошо, если оно смелее, то почему ничего не делает, чтобы изменить ситуацию в стране, например? Раньше люди революции поднимали.
- Раньше люди в очередь стояли за туалетной бумагой по 5 часов. Потому что ничего не было. (в голосе чувствуется возмущение)
Все очень просто. Сейчас всем насрать с высокой колокольни, что ректор проводит авторитарную политику, выстраивает вертикали власти. Рядового студента это не касается, ты, как учился, так и учишься. А как только у тебя отобрали котлету за 60 рублей и заменили ее невкусной за 120 рублей, тебе стало неприятно. И ты думаешь, что делать? Сначала написал в жалобную книгу, потом увидел, что кто-то активный уже начал бучу поднимать, а потом даже присоединился протестовать.
Сейчас к этому идет, как мне кажется. Но пока все слишком хорошо, чтобы все стало слишком плохо. А раньше все делали от большого отчаянья. Вот и все.
- А ты готов устроить или участвовать в революции?
- Нет.
Проблема в том, что революция это всегда крах, а я не хочу хаоса. И тем более все понимают, что в первую очередь бьют тех, кто в очках, кто слишком много говорит. Я не за такие методы.
- А если не революцией?
- Знаешь, у Шнурова есть отличная строчка в песне « лампочку в подъезде вкрути, в лифте не сри. Вот и весь патриотизм». Я согласен. Все громкие слова ничто. Если ты такой противник коррупции, то не давай взятки, ходи, плати все штрафы, налоги, стой в очередях.
Недавно очень умный дядя мне сказал, что это ощущение распада сейчас у всех. Если раньше об этом говорили только ученые, то сейчас даже мой друг, который аполитичен и далек от общественной жизни, и то говорит, что не понимает чтопроисходит.
Самое важно, понять, что каждый из нас делает. Если люди начнут понимать, то что-то может измениться.
Это относится и к журналистике. Нужно показывать проблемные стороны, не пропагандировать, а максимально объективно показывать. Может, тогда больше людей станет о чем-то задумываться. А если и это не поможет, то случиться что-то нехорошее.
Дарья Санкова
