Совершенно особенное чувство – беседовать человеком о деле его жизни, зная, что несколько дней назад у него родился сын: хочется поздравлять его каждую минуту. Дмитрий Яковлев, организатор Бумфеста, международного фестиваля рисованных историй, появляется в кафе немного усталый, растрепанный, но сияющий, ищет меня глазами. «Здравствуй, это с тобой у меня встреча, значит», - улыбается Дмитрий. Заказывает американо, потом ещё американо. Просит рассказать поподробнее о конкурсе, для которого пишу. Предлагает называть его «на ты», и я сначала путаюсь, исправляюсь, но потом само собой наше интервью становится просто разговором в кафе. О детских книгах и недетских историях, «Красном человеке», путешествиях и вдохновении.
-Можешь рифму к слову «молодость» придумать?
-Молодость. Если только...белый стих. Пусть будет «безумство», оно присуще больше всего.
-Это ассоциация скорее. Может, вольность- вседозволенность?
-Нет-нет, вольность ещё - может быть, в какой-то степени, но не вседозволенность.
-Что нужно сделать в молодости, чтобы в старости вспоминать об этом с залихватской такой гордостью?
-(смеется) Дело какое-нибудь сделать полезное. Ну и на столе потанцевать, вспомнишь потом, наверное. Набраться в первый раз - тоже запоминающееся событие. Нужно всё делать! И жить сегодня, а не завтра.
-А как ты думаешь, когда заканчивается молодость? Для тебя лично.
-Вот у меня родился сын недавно, и я продолжаю себя чувствовать молодым. Думаю, что это очень индивидуально. Потому что иногда действительно смотришь на человека, которому двадцать пять, и сложно сказать, что он молодой; хотя, может быть, это и нормально?
-Уверена, что нет. Скажи, а это страшно, когда у двадцатилетнего человека нет цели и он не знает, чем он будет заниматься?
-О, в двадцать лет никто не знает точно, чем он будет заниматься. Мне кажется, это вообще абсолютно нормально. В двадцать лет надо просто жить и пробовать.
-Но многие называют это «распыляться».
-Надо обязательно пробовать себя везде. С течением времени это либо «отваливается», либо остается надолго. Может, что-то и ещё появится.
-В одном из интервью про твое творение, Бумфест, ты сказал: «впереди ещё много работы, нужно продолжать, а главное, хочется продолжать». Что тебе придает силы не останавливаться и не «сгорать»?
-Может быть, то, что Бумфест один раз в год? (улыбается) Но это шутка, конечно. Во-первых, это мероприятие, которое я создал сам, с нуля; это, знаете, как мой ребенок. А во-вторых, если не прекращать в этом копаться, каждый раз выкапываешь что-нибудь интересное. И опять же это такая работа – не работа, «работа»- слово какое-то нехорошее: процесс общения с людьми, он и дает силы, и заводит: это больше чем игра. Когда вдруг появляется идея - давайте сделаем такую штуку, – начинаешь всеми способами добиваться осуществления. Например, цель – художника какого-то пригласить на фестиваль. Что-то не получается, тебе никак не выйти на него, ты окольными путями выходишь в конце концов, и вот он соглашается. Или не соглашается.
-Вот ты говоришь, создал «с нуля». Как ты пришел к тому, чем сейчас с такой энергией занимаешься?
- В какой-то момент я познакомился с ребятами из французской команды – они снимали кино. Одна девушка выучила русский язык, и мы достаточно много дискутировали, говорили о литературе. И речь зашла о комиксах. Меня это очень зацепило; в детстве я что-то листал, но до этого представление о комиксе у меня было такое же, как у большинства людей: это какая-то американская фигня. И вот таким образом я начал где-то собирать информацию, что-то искать, знакомиться с людьми, которые издают комиксы. В Москве в это время уже был фестиваль комиксов (КомМиссия – прим. авт.), но появилось желание сделать другой фестиваль, в Питере. Первый прошел в 2007м.
-Расскажи про Бумфест-2011.
-Тема конкурса – «Границы», а насчет общей концепции фестиваля мы ещё подумаем. В этом году будут ещё итальянская и испанская темы – как французская в прошлом, когда французы очень напирали на какие-то либеральные штуки, за что им огромное спасибо. К тому же я думаю, что в этом году у нас получится привезти в Питер иногородних участников конкурса, чего мы не делали никогда: оплатить им проживание. А все лекции и мастер-классы фестиваля планируются на последние выходные сентября.
-Сам ты занимаешься искусством?
-Я вообще не имею никакого образования, связанного с искусством. У меня образование экономическое и десять лет работы с книгами. Сейчас у меня своё маленькое издательство.
Я решаю рассказать свою историю: о том, как по международному обмену я принимала участие в проекте, близком по цели к тому, чем занимается Дмитрий. Мы, группа школьников, своими руками делали книгу для детей. Каждая страница – отдельный коллаж, отдельный случай из жизни одного главного героя. Книга была о толерантности и для маленьких. «Круто»,- одобрительно кивает Дмитрий и просит обязательно её посмотреть.
-Вот это интересно. На самом деле, такой сегмент, как «книжка-картинка», где текста нет почти, а визуальный ряд богатый, развивается, конечно, но очень буксует. Маленькие тиражи - в отличие от развитых стран. А если говорить об экспериментах с коллажами, которые к тому же делаются непрофессиональными иллюстраторами, то это выглядит чуть-чуть, может быть, маргинально. Комикс, могу сказать, выходит из этого маргинального состояния, в котором пребывал долгое время. Показателем может быть то, что какие-то проекты поддерживаются городскими госструктурами.
-В том, что ситуация меняется, ты видишь свой вклад?
-Да, наверное, да. Больше даже вклад не в то, что рынок стал развиваться, а в то, что люди стали с большей заинтересованностью на это смотреть, появляется все больше возможностей встречаться с разными художниками. Мастер-классы, воркшопы – всё доступно.
-А издательство «Бумкнига» - тоже твоя инициатива?
-Да. Позиция фестиваля такова, чтобы сохранить работу с авторскими вещами. Вот когда мы начали выпускать отличные вещи, люди стали обращать на них внимание. Нужно, чтобы был предмет для разговора, чтобы люди читали, погружаясь в этот мир. Фестиваль – это замечательно, но он один раз в году, а книги живут гораздо дольше.
-О взрослении. Как, по-твоему, оно происходит? Моё убеждение – маленький человек взрослеет, когда у него появляется все больше ответственности за кого-то: за друзей, потом за ребенка, за родителей.
-Может быть, так, да. Я где-то читал – и мне понравилась мысль, - что ребёнок начинает взрослеть в тот момент, когда понимает, что такое смерть. Получается, что комиксы в какой-то степени взрослеть помогают, как и любая литература: заставляют размышлять о терпимости, жалости, болезни, даже о смерти. Комикс – первое осознанное, самостоятельное чтение ребенка, так считал Джанни Родари.
-Получается, рисованная история как вид изобразительного искусства и литературы ближе всего к молодёжной аудитории?
- Многие считают, что комиксы - это только для детей. Но когда находишь книжку, где рассказывают про эпилепсию, то вряд ли сочтешь её детской. Если брать эту прослойку –«молодежь», - надо понимать, что литературой для неё может быть как развлекательное чтиво, так и вещь, которая вводит в ступор и заставляет думать. Комикс – история через графику, и вопрос даже не в том, что она ёмкая и под картинкой весь текст. И между картинками, вот в чем дело.
-Мне кажется, что у нас как раз такое поколение, которое всё это понимает и принимает.
-Да, я тоже думаю. Но тут опять же: надо делать детские комиксы, тогда будет расти поколение, на них воспитанное (жестикулируя, забавно показывает, как дети будут открывать книги, читать и постепенно расти). Вот манга, например: печатается приличными тиражами и, насколько я знаю, продается.
-Как ты себя охарактеризуешь одним словом, если говорить о твоей деятельности: бизнесмен, ценитель?
-(задумывается, потом улыбается светло) Читатель-почитатель! Конечно, приходится же все работы читать-просматривать, и хорошо, если на русском. Я-то знаю языки, но недостаточно.
-Ты бы назвал себя карьеристом?
-Я думаю, что, если бы я был карьеристом, я был бы немножко где-то в другой сфере. И, наверное, деньги бы зарабатывал.
-Твой фестиваль получал какие-нибудь премии, награды?
-Нет, к сожалению. Странная есть премия - имени Сергея Курёхина. У меня туда номинировали друзей в этом году, но нигде о них не упомянули даже – забыли. С «Войной» тоже неоднозначная история. А ребята молодцы, интересные делают вещи. Хотя не могу сказать, что я поклонник; я поклонник «Красного человека» (проект петербургских дизайнеров, работающих под маркой Pprofessors – прим. авт.), знаешь такого? Проект этот сейчас активно реализовывают в Перми. Началось с того, что его создатели начали его активно фотографировать: в разных местах, в разных городах - как своеобразный «маркер», которым можно затронуть любое место. Я его тоже куда-то возил, фотографировал, но что-то не вышло у меня с фотографиями. Ну ладно, ладно, это просто друзья делают, и мне это дико нравится.
-Кого ты читаешь?
-Хороший вопрос. Любимый писатель - француз Даниэль Пеннак, назову его. Вообще любимых много, на самом деле. А последней я прочитал книжку британской писательницы Энн Файн «Пучеглазый». Книжка детско-подростковая, но на самом деле для всех. Про семьи, которые разведены и где ребенок живет с матерью.
-Веришь, что нужно всегда оставаться ребенком?
-Отчасти. Что-то в себе сохранить детское: открытость, например.
-Сможешь назвать черты своего поколения? Поколения тридцатилетних?
-Это сложно… Некое стремление, это уже не в двадцать лет, а позже. Раздолбайство. Коммуникативность. Возможность и умение достать любого человека. Недовольство системой - даже не недовольство, а осознанный взгляд на систему, неудовлетворенность работой выбранного нами же правительства. Но это двоякий вопрос: что-то все-таки работает, например, мы получили грант на развитие малого бизнеса, хотя все это очень фиктивно. И не только в области поддержки культуры работает. На местах есть, конечно, адекватные люди, хоть их немного.
-Ты много путешествуешь?
-Да, достаточно: в прошлом году так очень много. Я был трижды во Франции, ещё был в Брюсселе, в Ереване, в Финляндии. В Перми, в Калининграде.
-По работе.
-По делу!
-У тебя и твоей семьи нет планов или желания уехать из страны?
-Раньше были, сейчас нет. А зачем? Что делать-то ТАМ? Обязательно надо иметь паспорт с открытой визой, безусловно, но что делать там? Конечно, найдешь себе дело, но процесс ассимиляции, процесс знакомства с совершенно другой культурой может очень долгое время занять. Здесь, в России, можно многого добиться и много что можно сделать.
Восемнадцати- и девятнадцатилетние, которые говорят сейчас о том, что уедут из страны как можно скорее, наверняка уже где-то были, видели другое, и поэтому так мыслят. Но ведь они же не погружались там в проблемы социального строя, например. Сейчас так просто можно выехать, что я не очень понимаю, от чего бежать. Если действительно начнётся закручивание гаек, тогда да. А только оттого, что социальная политика недостаточно хороша…ну, тогда вам в Норвегию куда-нибудь надо, где тишь и гладь.
-Но где таких людей ещё найти, как русские люди.
-Все люди хорошие. А русские люди – раздолбаи, что иногда, кстати, помогает. Лень присуща русскому человеку. Да и, если в творческой профессии, вдохновения ждешь все время.
-Как проходит твой день?
-Стараюсь вставать не позже девяти, потому что обычно до ночи засиживаюсь. День начинается с того, что включаешь компьютер. Кофе-чай, душ, куришь сигарету, смотришь почту, а дальше как пойдет: ездишь по городу, или садишься на телефон, или ждешь вдохновения. Правда, сейчас график поменяется: скоро ожидаю домой свою семью в полном составе.
-Можешь назвать себя счастливым человеком?
-Сейчас я очень счастлив.
Прощаясь с Дмитрием и благодаря его за интервью, я понимаю: этим ощущением счастья и измеряется молодость.
Дарина ГРИБОВА
фото: Варвара ПОМИДОР
