Высшая Школа Журналистики и Массовых Коммуникаций

Эпоха Бережного: партийная модель выпускника (2-я часть)

Г.В. Жирков

Такая практика получила развитие и позднее. Люди от станка и сохи, ставшие журналистами, обеспечивали партии более прочную связь с массами, чем молодые выпускники вузов, лояльность которых могла быть и проблематичной. Но при этом старые кадры районок, нередко многие редакции которых заполняли рабселькоры, имели низкий профессиональный уровень, в то время как их аудитория существенно изменялась, становилась все более требовательной и грамотной.

Становление факультета шло через преодоление таких мнений и настроений, сопровождалось дискуссиями в партийной и профессиональной печати, в Союзе журналистов: нужны ли вообще партийно-советской журналистике универсанты. Журналисты массового звена печати чаще всего становились профессионалами путем опыта, проб и ошибок. Естественно, иное направление в профессионализм нередко вызывало у них отторжение и возражение. Все это своеобразно преломлялось в подходах к университетской подготовке журналистов; появлялись всякого рода новации, от которых через год-другой приходилось отказываться.

Прием на факультет на какое-то время был ограничен обязательным двугодичным трудовым стажем. Был период, когда обучение журналистике в университетах даже свели к 4 годам. Ставился вопрос в связи с бедственным состоянием кадров районок о том, чтобы журналистов готовить только заочно. Прием на это отделение был искусственно раздут и не до конца продуман организационно, поскольку многие заочники не могли освоить предлагаемые им знания, другие просто не видели в знаниях необходимости: работали же они без них ранее.

В происходившей тогда борьбе старого и нового в подготовке журналистов был и важный позитивный момент. Факультет журналистики под давлением общественного мнения журналистов, критиковавших университетскую форму подготовки специалистов для печати, радио и телевидения, стал все больше внимания уделять повышению уровня практических занятий со студентами, их производственной практике в СМИ, что существенно скажется на модели выпускника факультета. Декан факультета А. Ф. Бережной отстаивал университетские позиции на всех уровнях: от высшего до низшего партийного, от нападок журналистов — рядовых и мастеров, скороспелых мнений студентов. Выступал со статьями в газетах и неоднократно в «Журналисте», на совещаниях и конференциях в университетах, на партийных и журналистских форумах.

Следует заметить, что начальный период руководства А. Ф. Бережным факультетом совпал с некоторой демократизацией социально-политической атмосферы советского общества, эпохой космических достижений и эйфорией по этому поводу, ростом международного престижа СССР. Но в 1970-е годы руководители правящей партии не смогли быть на уровне стоявших перед цивилизацией проблем; не смогли использовать достижения отечественной науки для развития техники и роста благосостояния народа; тем более они на могли внести свежую струю в устаревшую политическую доктрину и систему с их ориентацией на ускоренно построенный коммунизм. Их политика, отличавшаяся нежизнеспособностью, все больше обнаруживала несоответствие реалиям общества. Руководство страной с упорством достойным, лучшего применения, отстаивало доктрину как реальность. Застой, о котором немало понаписано, поразил прежде всего систему управления государством, что, кстати, довольно характерно для российского исторического опыта, вспомнить хотя бы годы правления Николая II. Для огромной по территории страны это очень существенно и во многом является основной причиной падения СССР.

Говоря о судьбе факультета, необходимо учитывать эти конкретно-исторические условия его развития. Руководители страной рассчитывали на то, что журналистика поможет им управлять обществом, но сами они мало осознавали и характер такого управления, и движение информационных технологий, да и их природу, что, например, сказалось на использовании ими трибуны телевидения. Бесконечное говорение, длинные и подробные стенограммы заседаний и съездов, партийная светская хроника, награждения друг друга и восхваление друг друга, представленные во всей полноте и зеркально на голубом экране — все это имело негативный эффект, показывало народу убожество власти и ее устарение.

Что же касается требований к журналистике, то в этом смысле отлаженная партийная машина продолжала работать. Как раз в 1960–1970 гг. происходила отладка образовательной модели журналиста. В ней участвовали партийные структуры, Союз журналистов и центры подготовки журналистов, главным образом, университеты. За ведущее звено был взят факультет журналистики МГУ, о чем свидетельствуют многие партийные документы, материалы Второго межвузовского совещания преподавателей специальных дисциплин (16–18 мая 1967 г.), где докладчики подробно раскрыли опыт Московского университета: представили программы учебных предметов, рассказали о принципах преподавания специальных дисциплин на журфаке, организации производственной практики, о постановке учебной газеты и др. К тому времени в стране функционировали факультеты в Ленинграде, Киеве, Свердловске, Минске, Алма-Ате, Ташкенте, новые отделения журналистики во Владивостоке, Иркутске, Казани. Поэтому совещание имело практическое значение. На нем же в докладе секретаря правления Союза журналистов своевременно прозвучала мысль о необходимости создания на всех факультетах журналистики кафедр радиовещания и телевидения. Союз, кроме того, обязался поддержать проведение исследований по радио и телевидению.

В сентябре 1968 г. было обнародовано партийное постановление по районным газетам — самому массовому звену печати тех лет. Оно предусматривало ориентировку на массовую подготовку журналистов-районщиков, в связи с чем прием студентов на наш факультет был увеличен на дневном отделении до 75 человек, на заочном — до 150.

Наконец, 21 марта 1975 г. появилось специальное постановление ЦК КПСС «О мерах по улучшению подготовки журналистских кадров». После этих документов сомнения в необходимости университетской подготовки журналистов возникали реже.

Нет необходимости повторять партийные требования к журналистам, зафиксированные в этих и других документах. Они, без сомнения, сказывались на модели выпускника-журналиста. Она отлаживалась в столкновениях разных точек зрения на эту профессию, при отказе от традиционно сложившихся о ней представлениях. В дискуссиях, звучавших на совещаниях, в прессе, профессиональных изданиях, взгляды сотрудников факультетов журналистики не всегда становились доминирующими в выработке решений. Они испытывали давление со стороны партийных идеологов, функционеров Союза журналистов. Не будем упрощать: как мы отмечали, партийное руководство для факультета имело как негативные, так и позитивные стороны. Да и преподаватели факультета в большинстве были членами КПСС.

В связи с этими обстоятельствами одной из основных составляющих модели журналиста-выпускника того периода была ее политизация (партийность). Журналист по ней должен был быть идейным борцом за дело партии, идеологом масс. Студенты, как и везде, слушали традиционный набор политических дисциплин: подробную историю КПСС, политическую экономию капитализма и социализма, диамат и истмат. К ним на факультетах журналистики добавлялась история большевистской и партийно-советской печати, большевистской многонациональной журналистики.

После постановления ЦК КПСС 1975 г. факультет, совершенствую учебный план, ввел в него следующие предметы:

«Актуальные проблемы современной советской журналистики»;

«Научные основы пропаганды и современная идеологическая борьба»;

«Партийное и советское строительство»;

«Основы конкретных социологических исследований»;

«Критика современной буржуазной философии»;

«Критика современных буржуазных концепций журналистики»;

«История международных отношений»;

«История печати народов СССР»;

«Советский и буржуазный образ жизни» (спецкурс);

«Ленинское учение о печати и современная теория журналистики» (на заочном отделении).

Кроме названных, предусматривалось чтение курса «Социальная психология», «Основы конкретных социологических исследований» и спецкурса «Методы сбора материала в журналистике», на заочном отделении — «Мастерство публицистов XIX в.».

Как видим, с этого времени студенты стали слушать еще большее число политизированных предметов, «повышающих и укрепляющих их идейную закалку». Конечно, часть этих курсов читалась интересно и квалифицированно, способствовала расширению кругозора выпускника факультета, давала ему необходимые знания в той конкретно-исторической обстановке. Но бичом такой модели подготовки журналистов были многократные повторы одной и той же информации, ее зауженность и дозированность с учетом партийных указаний.

Конечно, надо учитывать некоторые объективные моменты, изменить которые не могли никакие руководящие инстанции. Несмотря на попытки партруководства отгородить студентов-журналистов от общей студенческой массы, мобильная по природе молодежь все равно общалась и взаимодействовала. При этом у журналистов возникала тяга, возможно, еще более мощная (запретный плод всегда слаще), освоить в полноте культурные ценности прошлого. Они участвовали в дискуссиях на разных факультетах, выступали на вечерах и митингах, выпускали стенгазеты других факультетов, входили во все студенческие организации, литературные объединения. Все это вносило поправки в партийную модель выпускника.

Для факультета журналистики общественная активность студенчества — составная часть учебного процесса, поскольку журналист не только работник стола или компьютера, но и общественный деятель — конечно, это качество присуще в разной степени разным выпускникам. В партийной модели журналиста этот момент играл значительную роль. В этом смысле факультет накопил интересный и содержательный опыт. Студенческая самодеятельность создала на факультете немало творческих организацинных форм: в разные годы действовали Клуб интересных встреч (с 1948 г.), ЛИТОЖ — литературное объединение (с 1956 г.), СФА — студенческое фотоагентство (с 1968 г.), СЭСТРА — студенческая экспериментальная радиостудия (с 1969 г.), МХЭТ — малый художественный экспериментальный театр (с 1971 г.).

Постоянно работало студенческое научное общество, добившееся особых успехов под руководством доцента П. С. Карасева. В 1972 г. оно было награждено университетской грамотой. СНО факультета провело первую в стране Всесоюзную журналистскую студенческую научную конференцию (1968 г.). С 1971 г. стали традиционными сессии научного творчества студентов. Журфаковцы задавали тон по работе в общежитиях, в строительных и сельскохозяйственных отрядах, успевая там же выпускать стенгазеты, листки, устраивать концерты. Здесь царила атмосфера молодежной романтики, необходимого человеку труда, любви, песни и танца. Как звучало в одной из студенческих песен:

«Экзамены особые на труд сдаем.

Сегодня нам пособие — кирка и лом.»

Факультетская жизнь стабилизировалась. Инициатива студентов била ключом. С 1965 г. стал традиционным факультетский праздник Посвящения студентов в журналисты, проходивший на Марсовом поле, куда факультетская колонна совершала шествие от университета. На это мероприятие нередко приходили и приезжали выпускники-журналисты. Во всех этих студенческих делах участвовали целевики и иностранные студенты.

Однако, говоря об ученых, вышедших из дореволюционной историко-филологической школы, следует иметь в виду, что они, несмотря на воздействие новых идеологических догм, хранили так или иначе ее традиции и ощущали недостатки новых исследований. В то же время ограничение исторического материала не только суживало показ исторического процесса, истории литературы и журналистики, но и вело к неполным и неточным теоретическим выводам и обобщениям, создавало искаженное представление о литературном процессе, журналистике как таковой.