Высшая Школа Журналистики и Массовых Коммуникаций

Получив самостоятельность, мы в первую очередь взялись за составление собственного учебного плана, пытаясь в необходимых и допустимых пределах ослабить чисто филологический уклон в подготовке и усилить профессиональные занятия. Важным мы считали и усиление экономической подготовки студентов. Так как с проблемами конкретной экономики им приходилось сталкиваться уже на первых курсах, а изучение политической экономии велось лишь на 3–4, то конкретную экономику приходилось изучать не раньше чем на четвертом году обучения. Было решено изменить этот порядок и преподавание политической экономии перенести на 1–2 курсы, освободив необходимое для этого время за счет перенесения на старшие курсы изучение истории КПСС, что, были убеждены мы, и полезнее, и логичнее. Все это мне удалось согласовать с другими отделами МВО, но только не с отделом, который ведал преподаванием курса истории КПСС. Эту преграду преодолеть не удалось.

s Были пересмотрены система и содержание специальных курсов и семинаров, тематика дипломных и курсовых сочинений с задачей приблизить все к профессиональной подготовке студентов. Закрепили также ранее введенную зимнюю производственную практику в районных газетах. Теперь уже с опорой на приказ МВО и новый учебный план ввели занятия по стенографии и принимали меры по организации занятий машинописью. Это, между прочим, оказалось очень непросто, так как пишущие машинки в ту пору были в большом дефиците. Мой поход к начальнику торгового отдела городского Совета окончился ничем, а по нашей просьбе выделенные нам Союзом журналистов СССР машинки присвоила оплатившая посылку бухгалтерия университета. Проблему разрешила Л.В. Булдакова — ей удалось где-то в районах области приобрести десятка полтора машинок. Создали кабинет машинописи и начали занятия в нем. Оборудовали и кабинет радио, в котором установили и приобретенный телевизор.

В острых спорах разрешались вопросы, касающиеся принципов обучения студентов. В частности: закреплять ли для творческих занятий группы на все пять лет за одним преподавателем и направлять ли практикантов всегда в одни и те же редакции? Победила противоположная точка зрения.

Вместе с тем, продолжали развивать и уже выработанные традиции: обсуждение и защиту учебных и производственных практик, собеседования со студентами и др. Создали вместо существовавшего на филологическом факультете литературного объединения (ЛИТО) свое творческое объединение (ЛИТОЖ), студенческое научное общество (СНО), продолжали кафедральные научные заседания.

В эти годы — с 1957 до 1966 — нами было издано 10 коллективных сборников (с 1962 г. — 4), в которых участвовали не только наши преподаватели, но и студенты (напечатались В. Наумов, Н. Тимофеева, Б. Пшеничный, Б. Моисеев, С. Фурса, З. Журавлева, Д. Ансберг, Е. Темкина, В. Павленко, А. Сизоненко, А. Ньязи, М. Ареф и др.), преподаватели других университетов.

Крупным событием и вкладом в историю журналистики и критики явилось создание коллективного капитального труда на эту тему. Он был осуществлением задуманного еще до войны, но не вышедшего, второго тома этого труда. Кроме наших преподавателей, здесь приняли участие видные ученые филологического факультета — Г.А. Бялый, И.Г. Ямпольский, Л.А. Плоткин, А.Г. Дементьев и др. Большую организаторскую и редакторскую работу в связи с его подготовкой проделал Н.П. Емельянов. В составе редакции была также В.Г. Березина, авторами — С.В. Смирнов, П.С. Карасев. Вышли тогда и книги В.А. Алексеева, В.Г. Березиной, Н.Г. Зориной (в соавторстве), А. А. Максимова, В.В. Чубинского-Надеждина, П.Я. Хавина, А.Ф. Бережного.

Пополнились ряды и наших кандидатов наук: в 1957 г. защитили такие диссертации Н.П. Емельянов и Х.С. Булацев, в 1966 г. уже на нашем ученом совете (тогда специальных советов по защитам еще не было) защитили свои кандидатские диссертации В.С. Соколов и П.С. Карасев. Факультет получил хорошее пополнение.

О Соколове уже было сказано достаточно. Карасев еще до войны успел закончить три курса Ленинградского КИЖа и в университет пришел сразу на четвертый и потому стал одним из самых первых наших выпускников. По распределению был направлен в хорошо знакомую мне хабаровскую «Тихоокеанскую звезду» (вместе со своей частью переброшенный в Хабаровск накануне войны с Японией, я после ее завершения был активно связан с выходившим здесь «Суворовским натиском» и в Ленинград , как я писал, возвратился в качестве его специального корреспондента, а в «Тихоокеанской звезде» приходилось бывать не раз). После успешной работы в этой крупной краевой газете Карасев поступил к нам в аспирантуру, а затем был оставлен в качестве преподавателя. Не только теоретически, но и практически хорошо подготовленный новый кандидат наук был как нельзя кстати.

Отличной подготовкой и личными качествами — общительностью, благожелательностью — Булацев был весьма полезным факультету и располагал к себе студентов. После завершения учебы он, приехавший из Осетии, несколько лет проработал в российской глубинке в районной газете, о которой вынес самые теплые воспоминания и где приобрел немалый опыт. Потом у себя на родине Булацев возглавил комсомольскую организацию города Орджоникидзе, являлся членом ЦК ВЛКСМ. О его популярности и авторитете можно судить по такому факту: в одной из зарубежных поездок я повстречал молодую осетинку. Упомянул Булацева. «О, Хазби», — с теплотой и даже восторгом воскликнула она. Знаток человеческих душ Вяземский говорил о нем: «Он весь светится». Ранний инфаркт, однако, прервал успешно развивавшуюся общественную деятельность Булацева. Республика направила его к нам в аспирантуру. Он взялся за изучение жизни и творчества известного в свое время осетинского просветителя Г. Дзасохова, которого до этого изображали в отечественной истории лишь со знаком «минус». Булацев опроверг устоявшееся мнение именитых авторов не только в диссертации, но и в ряде публикаций, издал книгу и выступил составителем сборников. Хотя Булацев был направлен к нам своей республикой, нам удалось оставить его у себя. Несколько лет он выполнял обязанности заместителя декана, вел активную общественную работу и в 1983 г. защитил докторскую диссертацию, посвятив ее (первым в стране) крупным изданиям и журналистам провинциальной печати. К сожалению, ранняя смерть прервала его так активно разворачивавшуюся деятельность.

Еще до Соколова и Карасева у нас защитились ушедшие потом в газеты А.А. Максимов (1959) и М.Н. Гуренков (1961). Успешно завершившие университетское образование, а затем и аспирантуру с защитами диссертаций, активные общественники, они тоже могли бы быть весьма полезными в нашем коллективе, но и, оказавшись в газетах (Максимов — в «Ленинградской правде», а Гуренков, успевший поработать в «Курской правде», сначала стал заместителем редактора «Ленинградской правды», а затем долгие годы — редактором «Вечернего Ленинграда»), они немало делали на факультете: читали лекции, вели практические занятия, руководили практикантами и дипломантами, выступали с докладами и статьями. И тот, и другой являлись авторами книг и брошюр, две из них Максимов опубликовал в университете.

В 1966 г. на заседании ученого совета по журналистике в МГУ защитил первую в нашей республике докторскую диссертацию Бережной, которая была удостоена университетской премии. В феврале (15–17) 1962 г. наш только созданный факультет организовал первую межвузовскую научную конференцию. Она была посвящена 50-летию «Правды». Кроме преподавателей факультета (С.В. Смирнов, П.С. Карасев, В.С. Соколов, В.А. Алексеев, С.Я. Яковлев, А.Ф. Бережной) здесь выступили представители из Киева (Г.И. Вартанов и М.М. Артынов), из Свердловска (Б.Л. Крупаткин, Б.С. Коган, В.В. Кельник и В.А. Шандра), из Минска (М.С. Зерницкий, Г.В. Булацкий, М.А. Тикоцкий), из Казахстана (Х.Н. Бекхожин и А.М. Гринберг). Среди докладчиков были работники Ленинградской ВПШ (Б.Г. Андрианов и В.В. Чубинский), Ленинградского технологического института холодильной промышленности (И.С. Сазонов) и «Ленинградской правды» (А.Я. Гребенщиков, А.А. Максимов и Л.Э. Варустин).

Для некоторых такая форма заседаний оказалась неожиданной (еще таков был уровень наших представлений), но конференция прошла очень успешно. Доклады были прослушаны с интересом и активно обсуждались. Отзывы о ней были в нашей ленинградской печати и в областной свердловской газете. Затем в 1966 г. наш факультет организовал проведение первых межвузовских научно-практических конференций по проблемам телепублицистики (26–28 мая) и по методике преподавания теории и практики партийно-советской печати (8–10 июня). В них также приняли участие не только наши преподаватели, но и представители других университетов (МГУ, Минска, Алма-Аты, Тбилиси, Новосибирска, Свердловска, Риги), газет и телевидения, заведующий сектором печати ОК КПСС В.И. Кузин, директор телестудии Б.М. Фирсов и ее главный редактор Д.И. Струженцов, социолог Г.И. Хмара.

Как видим, содержание таких конференций углублялось, число участников увеличивалось, география представителей расширялась. Мы не ограничивались лишь научными заседаниями — участникам конференций, кроме гостиниц и пр., готовилась культурная программа. Для них устраивались экскурсии в музеи и театры, поездки по городу и пригородам, для чего университетом выделялись или оплачивались специальные автобусы. Главное же — расширялись возможности для профессионального общения, обмена опытом и новыми идеями, повышения уровня журналистского образования и науки.