Справа – разноцветные гаражи, похожие на огромные детские кубики, слева – биотуалет, посередине – здание с обшарпанным фасадом. Когда-то оно было персиковым. Теперь краска отслоилась от стены, словно старые обои. На здании – табличка «Ночлежка».
«Ночлежка» – благотворительная организация, которая помогает бездомным людям выжить и вернуться к нормальной жизни. Сейчас в её здании проживают, получают бесплатное питание, лекарства и юридическую помощь больше 50 человек. Но бездомных в Санкт-Петербурге около 30 тысяч, поэтому организация создаёт новые проекты, чтобы помочь, как можно большему количеству людей, которым больше некуда идти.
Четырёхэтажное чувство
Здание встречает небольшим коридором с двумя комнатами. Охранник – мужчина лет 50, маячит по коридору, что-то усердно ищет. Поворачивается, видит меня и сильно удивляется. «А вы кто?» Рассказываю. Задумчиво почёсывает голову, поправляет сползающие штаны и указывает наверх.
Коридор приветливый. Похоже на типичный питерский хостел. Но детали не дают забыть, где я на самом деле. На стене – доска с объявлениями о пропавших людях. Свободного места почти нет. В конце коридора – железный ящик для пожертвований. Пока охранник разбирается с телефоном, бросаю несколько монет. Они ударяются о пустое дно. Комната наполняется глухим звоном.
Поднимаюсь на четвертый этаж по узким лестницам. Стены выкрашены в разноцветные полосы. Пахнет туалетом. На площадке между этажами стоят женщины в пестрых домашних халатах и тапочках. Курят. Матерятся. Осторожно протискиваюсь между ними. Провожают долгим и недовольным взглядом.
Офис – просторная и уютная комната. Рабочие столы, гора документов, цветы и отдельная кухня, где можно перекусить и попить чай с ягодным пирогом. Меня с улыбкой встречает Влада Гасникова - молодая девушка с очаровательными кудряшками и милым голосом. В «Ночлежке» она – специалист по связям с общественностью. Но раньше была корреспондентом в «Коммерсанте». «Я ушла из журналистики, потому что только здесь смогла по-настоящему увидеть, как моя работа помогает людям".
Точка возврата
Спускаемся снова на первый. Влада бодро шагает по коридору и рассказывает про организацию. Показывает рукой на дальнюю дверь: «Здесь работает юрист. Он помогает людям восстановить необходимые документы, а слева - служба поддержки. У нас много проектов. Основные: «Ночной автобус» и «Пункт обогрева». В первом – волонтёры вместе с водителем автобуса разъезжают по дальним точкам Петербурга, раздают горячую еду, одежду и лекарства, отвечают на вопросы бездомных. Второй проект стартует с начала зимы и до марта. С первыми заморозками начинается самое сложное время. Поэтому мы располагаем лагерь из отапливаемых палаток, куда вмещается до 60 человек. Точно также предоставляется все необходимое для выживания».
Недавно во всем здании был проведен современный ремонт. И ночлежка заиграла совсем другими цветами: зелеными, желтыми, красными. Но на втором этаже у бездомных людей настоящая жизнь. С реальными красками.
За рамками
Влада рассказывает, что в ночлежке проживают 52 постояльца: 12 женщин и 40 мужчин. Меня представляют мечтательному мужчине у окна. Синий пиджак, круглые очки с объёмными линзами и пышная седая прическа одуванчиком. Губы сосредоточенно сжаты в прямую линию. С первого взгляда можно решить, что передо мной ученый или профессор. Но он бездомный. Он в ночлежке. И говорит с трудом. Часто приходит к этому окну, долго стоит, всматривается в однотипные стены соседних зданий, гаражи и рабочие машины. Пейзаж не для романтиков. Но что, если для людей, которые привыкли смотреть в окно с другой стороны жизни все выглядит иначе?
Женская комната быстро выводит из задумчивости. У стен обосновались двухъярусные кровати, в центре – ярко-зелёная колонна. Комната цветастая и всего в ней кажется много: одежды, сумок, посуды. Фоном звучат новости из телевизора." Ну, ты чего, сделай звук потише: к нам гости пришли». Усердно тыкают кнопку на пульте. Звук становится тише. Валентина Николаевна задумчиво начинает.
«Ну, что говорить, родилась в Петербурге, потом лишилась квартиры, родственников здесь никогда не было. Пришлось жить на улице. Потом оказалась здесь. И теперь всё так хорошо. Не помню, чтобы так было дома. Еда – есть, одежду дают, с лекарствами и документами помогают. Лучшую жизнь сейчас и представить сложно».
Своему счастью Валентина Николаевна благодарная мэру города. Который, на самом деле, здесь не при чём. Деньги, что выделяет государство полностью уходят на оплату налогов и аренды. И на том спасибо.
А на Валентину Николаевну сотрудники не обижаются.
Если у дам было достаточно пёстро, то в мужской комнате – хмуро. Но с телевизором всё в порядке. Играет на фоне, никому особо не мешая. Транслирует канал о здоровом образе жизни. На кровати сидит мужчина лет 40. Договариваемся с ним встретиться в библиотеке, чтобы здесь никому не мешать.
Библиотека в «Ночлежке» – это и компьютерный класс, и место для проведения психологических тренингов и семинаров. Мужчина лет 40 с короткой стрижкой смотрит какой-то фильм, молодой парень – музыкальные клипы с голливудскими звёздами.
Приходит мой собеседник. На голове – чуть пробитые сединой волосы с длинным хвостиком на затылке. Глаза живые и равнодушные одновременно. На руке свисают браслеты из потёртой шерсти. В руках – ноутбук. Со всех сторон торчат провода, экран держится на тонкой пружинке. Не знаю, как он работает, но он это делает.
Ворон
На самом деле ему не 40, а 60 лет. И своё настоящее имя он мне назвать не может. Только псевдоним – Андрей Рэйван. Прошу рассказать его о своей жизни и как попал сюда. Ироничный смех. «Я тебе такое расскажу, на 30 материалов хватит»
Родился Андрей в Санкт-Петербурге. Закончил биофак СПбГУ, но почву выбрал другую. Юность требовала свободы и самовыражения. Поэтому принял непосредственное участие в двух крупных восстаниях, нарвался на неприятности и решил уехать в Европу. В студенческие годы играл в рок-группе, писал оппозиционные стихотворения и песни. Разрекламированная свобода Запада одурманила и свалила с ног. Новым основным домом в ближайшее время для него стал Брюссель. Об этом времени он говорит с упоением. «Жили мы в творческих сквотах. Могли прийти в любой пустой дом и остаться там. С пособием по безработице в тысячу евро не о чем было беспокоиться. Однажды я жил один в 15-этажном здании. Это и круто и страшно одновременно. Особенно ночью. Проехал всю Европу на изобретении своего друга – экологически чистом доме-велосипеде, работающем на солнечной энергии. Он любил такое. Один раз сняли часть электрической башни, погрузили в машину и отвезли на задний двор его дома. Он из этого сделал изобретение из велосипедов по выработке солнечной энергии. За это его вскоре упрятали в психушку».
Сам же Андрей попробовал в Европе многое. Стал известным в Бельгии режиссёром, художником и поэтом. Успел побывать в тюрьме после своей выставки на политическую тематику. В тюрьме, как он признался, было неплохо. Свободное время, кормили, как в ресторане, чисто и опрятно. «Намного лучше там в тюрьме, чем у нас на свободе».
Снял несколько фильмов, изготовил пару инсталляций - депортировали обратно в Россию. Через 20 лет. Родственников – нет, документов – нет, 400 евро в кармане и американский флаг в рюкзаке. Им он позже укрывался в Шереметьевском аэропорту. Притворился обманутым американцем, говорил на русском с чистым английским акцентом. Но через два месяца, полицейские заподозрили, что здесь неладно. Взял билет на первый поезд до Петербурга. Теперь он здесь.
Чужой среди чужих
В библиотеку начали приходить люди. Молодая девушка с каре попросила нас освободить комнату: сейчас здесь будет психологическая консультация. В середине комнаты составили круг из стульев. Полноватый мужчина с тусклыми татуировками на плече, крикнул парню с клипами: «Эй, иди сюда, хватит там смотреть свою порнуху». Парень покорно сел на ближайший стул.
– А вы почему не идёте? – спрашиваю, придерживая дверь на выходе.
– Пф...зачем мне эта секта? –удивлённо вздыхает Андрей, пытаюсь пролезть в проём со своим изобретением.
Договаривали мы на тесной лестничной площадке. Когда проходили люди, а разговор заходил о чём-то серьёзном, Андрей плавно переходил на английский. Сожителя его недоверчиво поглядывали. Один громко обратился, присвистывая: «Эй, Бельгиец». Диссидент устало закатил глаза.
В подарок Андрей скинул на флешку свои фильмы, музыку и стихотворения. А также фотографии. Мне кажется, ему было важно рассказать всё это. А мне услышать.
Доброй ночлежки
Выхожу из «Ночлежки», как из долгого сна. Сначала болезненно, потом с интересом, вспоминая увиденное. Стоит поместить таких разных людей в одно небольшое пространство, и контуры становятся чётче. В этом маленьком мире, кажется, и законы совсем другие. Вещи уменьшаются, исчезают куда-то на задний план. А человек во всю величину, так, что можно разглядеть каждую морщинку. Но даже в этой гиперболизированной ситуации я черпнула для себя только надежду в людей. Может быть, субъективную, но свою.
