В общественном транспорте случаются самые причудливые истории. Вот ругается немая пара. Они пихают друг друга, показывают кулаки, и все это в полном молчании – ощущение будто кто-то выключил звук в бразильском сериале. Зрелище одновременно жалкое и смешное. Или портфели становятся яблоком раздора – слишком большие, слишком острые, слишком твердые – словом, у портфелей всегда можно найти изъян.
Все привыкли, что в трамвае обязательно есть злая тетушка-кондуктор, отчего-то всегда тучная и постоянно перемещающаяся по вагону. «Вот уж на месте ей не сидится!», − бубнит себе под нос один из пассажиров. И вот перед входом в этот жаркий, наполненный людьми и тучными женщинами котел, каждый предвкушает близкий контакт с такими же неудачниками и медленное, но стремительное путешествие.
− Позолотите ручку, гражданочка, − слышу я из-за спины. Придя в себя от неожиданности, достаю карточку и протягиваю сухонькой, но удивительно живой женщине. Ей лет пятьдесят, губы жирно накрашены яркой красно-алой помадой, как будто где-то в конце вагона находится потайная гримерная, и в перерыве между остановками она частенько бегает туда освежить макияж.
− Я не слышу шелеста купюр, звона монет! − скандирует женщина всем посетителям её маленького убежища. Монеты сыплются. Мужчина достаёт 500 рублей, чем несказанно удивляет кондуктора. На мужчину она смотрит так, будто в руке у него не обычная купюра, а какие-то невиданные сокровища.
Остановка. Выходят. И каждый раз она желает приятного вечера. Из-за этой привычки коллеги прозвали Ирину Сандалову, бывшего учителя физики, «Людмилой добрый вечер», как звали веселую и приветливую хозяйку бензоколонки из известного советского фильма.
− Для меня большая честь к вам приложиться, − обращается она к мужчине средних лет.
На секунду создается ощущение, что все в этом вагоне – происходит вовсе не со мной. Нет угрюмых лиц, измученных рабочим днем и ежедневной рутиной.
− Дорогие пассажиры, за окном – дождь. Петербург сегодня не радует нас хорошей погодой, но трава все так же зелена, как и летом. Всем вам отличного настроения, − голос кондуктора слышит весь вагон. Пассажиры удивляются. Они даже начинают смотреть друг на друга, искать глазами виновницу трамвайного «торжества».
То ли дело сплетни от коллег. В трамвайном парке слышу разговор двух кондукторов.
− Да, ей же премию дали в этом месяце…
− Какая еще премия?
− Бумага была от пассажиров с благодарностью.
− Ой, а мне жалуются на нее в форточку. Даже водители, которые с ней едут показывают (крутит пальцем возле виска). У нас вообще-то должностные инструкции никто не отменял – слышишь посторонний звук, обязан применить экстренное торможение. Слышать это на протяжении всей смены невозможно.
Женщины говорят о ней с такой злобой, что начинают перекрикивать друг друга. Премий хочется всем.
− Я всегда говорил, что ей нужно работать экскурсоводом. Очень хорошая женщина,− признается диспетчер, когда все уходят.
А Ирина Николаевна тем временем читает стихи в трамвае. Люди не привыкли к таким развлечениям во время поездки. Сидят, косо поглядывают на неё, перешептываются: «может она премию получить хочет?». Но женщина не замечает или не обращает внимания на подобные комментарии. Она − кондуктор по призванию, дорожный врач, который вылечивает больные однообразием сердца.
Марина Стародубцева
