Арт-клуб на «Маскараде» в Александринке: спустя 100 лет
В Александринском театре в марте – постановка Валерия Фокина «Маскарад. Воспоминания будущего» по Ю. М. Лермонтова. Сто лет назад она была впервые поставлена Всеволодом Мейерхольдом на Императорской сцене, и сегодня спектакль Фокина представляет театральный опыт отечественной сцены.
Как публика восприняла «Маскарад» Мейерхольда в 1917 году, когда в воздухе летал дух революции и приближался крах монархии в России? Об этом рассказал автор проекта «1917. Свободная история» Михаил Зыгарь на лекции «Вокруг столетия "Маскарада"». Слушатели перенеслись в день 25 февраля 1917 года, или, по новому стилю, 9 марта. Зыгарь восстанавливал атмосферу этих дней через факты, личные письма и дневниковые записи царских особ, цитаты из газет и журналов. Простые люди голодали и просили хлеба, Врангель утверждал, что министром внутренних дел Протопоповым руководит дух Распутина, а столичная элита и интеллигенция говорили о постановке Мейерхольда и пытались получить билеты на «Маскарад». Всеволод Мейерхольд работал над спектаклем пять лет и создал композицию с перевернутым пространством, в котором декорации спускаются в зал, свет не гаснет, и зрители ощущают себя актерами не меньше, чем люди, стоящие на сцене. Таким образом, он хотел показать, что главная драма разворачивается в зрительном зале, среди множества человеческих судеб. Александр Кугель раскритиковал премьеру в пух и прах за роскошь декораций, нагромождение занавесов, за то, что, пока на улице люди «кричали и просили хлеба», а полицейские «поливали их из пулеметов», в театре разворачивалась «бессмысленная расточительность». Но проходит время, замысел композиции переосмысливается, и становится ясно, что пять занавесов Головина, особенно последний, траурный, – это погребальный саван, опустившийся над Российской империей. «Так империя была похоронена Мейерхольдом».
Сто лет спустя в постановке Фокина свет гасят, и внимание сосредотачивается на сцене, где актеры, как музейные экспонаты, выходят из стеклянных шкафов и разыгрывают лермонтовскую драму. В классический сюжет вплетаются современные реалии, правда не всегда это выглядит органично. Петр Семак, играющий Евгения Арбенина, примеряет маску одного из основателей «Проекта ОГИ» Алексея Кабанова , который в 2013 году в приступе ревности убил свою жену, что проецирует историю Евгения и Нины на отношения людей в 21 веке. Но ярко разукрашенные рокеры с электрогитарами, внезапно появляющиеся среди арлекинов, гусаров и наряженных для маскарада дам, вызывают недоумение. Возможно, так режиссер хочет показать, что маскарад как явление не ушел вместе с империей, а сросся с массовой культурой и субкультурами, и люди продолжают носить маски, менять свои личности и разыгрывать театр абсурда.
В любом случае, постановку стоит увидеть, ради ярких декораций, прекрасных костюмов и игры актеров, которой веришь настолько, что искренне сочувствуешь бедной Нине и испытываешь жалость к Евгению. И, возможно, задуматься над черным занавесом, который, как и сто лет назад, опускается на сцену в конце драмы.
Материал подготовила: Анна Юдаева, контент-директор Арт-клуба
