Мой голос против наркотиков.

Когда цена урока – жизнь.

Мы сидели на кухне. Как сейчас помню: лютый зимний мороз за окном и тепло в квартире.

– Ты не представляешь себе, насколько это прекрасно – сидеть здесь и разговаривать с тобой; приходя с улицы, согревать руки горячей кружкой чая; лепить на улице снеговиков с детьми.

– Дим, по-моему, это нормальное состояние обычного человека.

– Ты права, «обычного».

И он пустился в рассказ, которого, признаться честно, я долго ждала.

– …Никогда не забуду то время. Восемь лет измотанных нервов родственников, каждодневного плача мамы, страданий брата. Восемь лет ломки, продажи имущества и поисков денег на лечение. Тогда было так пусто. Будто из книги жизни вырвали страницы. Вот что называется никчемным существованием.

Знаешь, многие спрашивают меня: «Зачем ты начал употреблять наркотики, ведь все было так хорошо?» Да, дела обстояли хорошо. Даже слишком. У меня было все: деньги, дом в Греции, бизнес в Москве. Я даже имел некую спасительную гавань в жизненных перипетиях в виде родителей, друзей, братьев, девушки. Не хватало, пожалуй, остроты ощущений.

И вот на очередной дискотеке мой знакомый предложил попробовать... На самом деле, я долго не думал. Казалось, что если уколешься разочек, ничего не случится.

На следующий же вечер я, попрощавшись со своей возлюбленной, судорожно начал искать в записной книжке имя парня, который угостил меня дозой метадона. Почему? По той же причине: от скуки. Вспоминался вчерашний день – казалось, что вчера я был счастлив. Нужно было срочно повторить.

Приняв новую дозу, я поехал на дискотеку. Снова эйфория, знакомые и незнакомые люди, какие-то девушки. Вдруг среди толпы меня заметил друг. Подойдя, он заметил неладное:

– Дим, что с тобой? Ты что, курил что-то?

– Тебе кажется. Не бери в голову.

С этого и началась ложь. Я врал отцу, друзьям, любимой – всем, пока моя зависимость не стала очевидной. А потом наступили боль и страдание. Метадон рвал мне душу, разрушал тело – глубокие шрамы и синяки остались до сих пор. Долгое время я не мог ходить, конечности затекали. Квартира превратилась в притон, прошлая жизнь отошла на задний план. Зато появилась новая: с ВИЧ-инфицированными соседями по комнате, со шприцами, разбросанными по углам, с людьми, находящимся в одном из двух состояний – либо под кайфом, либо в ломке. А потом приехал отец и отвез меня в клинику.

Было очень тяжело, когда, сидя в четырех стенах, я смотрел в окно и видел там счастливые пары или детишек, возвращающихся из школы. Они жили по-настоящему, наслаждаясь каждым моментом.

Отец отдал на мое лечение все, что имел, и умер через несколько месяцев. Мама пожертвовала нематериальной частью своего мира: здоровьем.

Спустя год лечения в лучших клиниках столицы я отказался от метадона. Но все равно живу в страхе сорваться.

До сих пор я думаю: почему мне не пришло в голову получить адреналин, например, от спорта? Выбрав наркотики, я принес своим близким горе, за что караю себя до сих пор.

Наши мысли оставались в пределах все той же кухни. Только здесь сидели уже другие мы – я, увидевшая беду наркомании по-новому, изнутри, и Дима, понявший одну главную вещь: многие поступки необратимы, а жизнь – это чудо, в котором нужно дорожить каждым мигом. Жаль, что слишком велика оказалась цена такого урока.

Владислава Бурдейная