KISSэ: THE END OF THE ROAD
Эссе на тему музыки, аналогов и «Главного вопроса жизни, вселенной и всего такого»
В июле 2019 года в Санкт-Петербург приехала второй раз – и последний – со своим шоу легендарнейшая группа XX-го века KISS.
Язык не повернётся назвать это «концертом». Это не концерт. Это величайшее шоу двадцатого века. Лучшие, величайшие, известнейшие. Они составляют квинтэссенцию двадцатого века. Их музыка, которая выросла из рабочих шумных улиц Детройта, тексты, направленные ни на разум, ни даже на эмоцию, а на физику – чистую физику, поэтому они бьют, как пушечный выстрел с эффектом SONIC BOOM, дают сразу же мощнейший заряд энергии, несут чистую жизнь без примеси всяких рациональных и эмоциональных интеллектов и абсолютную радость и наслаждение этой жизнью, драйв – постоянный размеренный драйв всех темпов, но размеренный ритм этой жизни, шоу, на котором надо смотреть на артистов, а не на сногсшибательные – в прямом смысле эффекты.
KISS нельзя воспринимать как музыкальную группу. Да, в основе – музыкальная группа и музыка как таковая. Но это не просто группа. Это явление. Комплексное явление сорока с лишним прошедших лет. KISS приобрела бешеную популярность на волне своих неподражаемых масштабнейших шоу. Зрители, которые шли на концерт KISS, частенько говорили, что музыка, может, и не самая впечатляющая, зато шоу – самое грандиозное во всём мире. Ну и, конечно, грим. Персонажи Кота, Космического Туза, Звёздного Дитя и Демона – ключевые элементы культуры двадцатого века. Можно не услышать ни одной песни, не увидеть ни одного шоу или клипа, но культовые маски на белом фоне нельзя не узнать. И они стали супергероями своего времени – но их задача не спасти абстрактный мир от очередной неведомой заразы. Их задача – нести энергию жизни в свой музыке и шоу вполне понятным людям – нам. На самом деле людям не столько нужно, чтобы их спасали – им нужно, чтобы их поддерживали. KISS супергерои именно потому, что в страшную эпоху двадцатого века они пытались по-своему противостоять желанию жестокости и уничтожения, выполняя важнейшую миссию – защищать желание жить, полно, восторгаясь самим фактом жизни, заряжая людей этой жаждой жить через своё творчество.
Всё, что связано с названиями песен и самой группой хочется писать либо с прописных букв, либо всё прописными буквами – жизнелюбие их творчества вырывается наружу, бьёт ключом под таким напором, что прорывается в текст в прописных буквах, так же как и все прилагательные в превосходной степени – это явление настолько огромно, что не имеет сравнения и аналогов – являясь, по сути, «аналоговым», а не «цифровым».
KISS являются полным отражением своего времени – они протест, протест против духа времени двадцатого века, против жестокости и ненависти к самому человеческому существованию. В них я нашла себя и своё мировоззрение – безумная, отчаянная, разрывающая любовь к жизни как таковой. KISS – это протест. Он стал протестом по смыслу, хотя никогда не задумывался как таковой. И вдруг, в самом начале шоу (даже никакого не «представления») меня остро кольнула и впустила парализующий яд тоски мысль – они совершенно не соответствуют времени.
«Нам надо было идти в партер, – сказала сидящая рядом сестра, – под такую музыку надо прыгать внизу». Правда, это музыка толпы. Но внизу, в партере, не было толпы. Там стояла масса отдельных маленьких группок, микро-сообществ. Я смотрела на зал, на звёздное скопление мерцающих экранов мобильных (молильных) телефонов, и думала о том, что столкнулись две стихии – две временных стихии – век двадцатый – на сцене – и двадцать первый – в зале. Отравляющая мысль вызвала дикое щемящее отчаяние где-то в районе солнечного сплетения. Я подумала, «вот так тонул Титаник. Ещё один титан двадцатого века. Но не в фильме, а в культуре. Тонул с грохотом, спецэффектами, под музыку, умирая под экранами мобильных телефонов». Я вдруг напомнила себе – и ретро-кадры (ретро-кадры!) на экране позади группы напомнили, какие они были.
Пол Стенли вел всё шоу – активно общался с залом, который, к слову, на две трети страшно тупил (я счастливо попала в эти две трети). Вот зачем нужно было учить английский – ради этих двух часов, чтобы понимать, что тебе со сцены говорит фронтмен величайшей группы на свете. В одной из подводок к очередной композиции он сказал, «а сейчас мы бы хотели сыграть песню, которая была написана в 1983 году. Я понимаю, многие из вас тогда ещё не родились». И как же это грустно – это действительно конец пути. «Был там и я, и, на толпу глазея, С болью в душе понял я вещь одну, Чтобы не стать этаким вот музеем, В нужный момент лучше пойти ко дну» – пел Андрей Макаревич. И был прав. Такая группа, которая собирала полнейшие огромнейшие стадионы во крупнейших городах мира, и которая может не собрать полный зал – душераздирающее зрелище. И это правильный и своевременный конец пути.
Я поняла, почему тур называется «THE END OF THE ROAD». В начале 90-х группа записала саундтрек к фильму про сумасшедших друзей «Новые приключения Билла и Теда». Название трека – «God gives rock-n-roll to you» (это та песня, с которой началось увлечение KISS). В конце трека есть слова – «I know life sometimes can get tough! And I know life sometimes can be a drag! But people, we have been given a gift, we have been given a road, And that road's name is... Rock and Roll! » («Я знаю, иногда жизнь бывает трудной, и я знаю, что иногда жизнь одурманивает, но нам был дан дар, нам была дана дорога, и имя этой дороге – рок-н-ролл!»). Вот это и есть – THE END OF THE ROAD.
Эпоха рок-н-рола, такого, что «sex, drugs, rock-n-roll», как и эпоха супермоделей, и время «героинового шика», как явления исключительно двадцатого века, подошли к концу. Это такое мощное эхо прошлого – но всё же эхо. Есть люди, которые думают, что родились не в то время, и я буду жалеть в своей жизни только об одном – что я не родилась раньше, в расцвет культуры двадцатого века. И хотя двадцатый век был страшным, кровавым, жестоким временем, особенно по массовости уничтожения самой жизни, он был менее страшен, чем век грядущий – век равнодушия. Мы смотрим на всё, как публика на концерте, через пресловутое чёрное зеркало. Оно отделяет нас от жизни. Ставит между нами экран. Убирает жизнь, оцифровывает её, превращая в интеллект, а интеллект равнодушен к жизни.
Пол Стенли, общаясь залом, говорил, «поднимите руки», «поём», вёл диалог. Но тяжело поднять руки, если ты держишь ими смартфон. Я подумала, что, если бы в середине двадцатого века уже существовали смартфоны, KISS никогда бы не собрали стадионов. Социологи и психологи опасаются возвращения века толп, но по этому ключевому событию начала двадцать первого века, символизирующему конец титанической культурной эпохи, можно сказать смело – век масс прошел безвозвратно, или, по крайней мере до тех пор, пока не пройдёт наступивший век кратковременных микро-сообществ.
Тяжело людям, рождающимся на смене культурных эпох – примерно девяностые года каждого века. Прошлый век ещё силён и не уходит, но он уже в прошлом, а будущее начинает развиваться только к двадцатым годам. Влияние эха сильно, оно повествует о прекрасных временах, в которые хочется окунуться, вернуться, как в рассказе-антиутопии Рэя Бредбери «Обратно в будущее». Но оно уже выглядит странно, несвоевременно, как Шерлок Холмс в двадцатом веке в серии «Двадцатый век начинается». KISS – своего рода «аналог». Хорошее сравнение такого рода было в фильме с участием Пола Стэнли и Джина Симмонса «Why him» (руск. «Почему он?»). Но вот пришло время «цифры», и «аналог» стал выглядеть не «несовременно», а несвоевременно. Младшая сестра, сидящая рядом, вдруг сказала посреди очередной композиции, «какой одлскульный концерт». Людям, в детстве испытавшим влияние уходящего века, но вынужденным жить в следующем, невыносимо больно и отчаянно хочется вернуться. Но время идёт. По дороге домой с концерта мы проезжали мимо набережных, по которым я бродила все эти девять лет. Меня поразило очередное странное ощущение, и понять его было сложно. Всё это – стоит и будет стоять, и я тысячу раз смогу пройтись ещё туда и обратно. Но время проходит, как мы по этим набережным. И вот такого явления, как KISS, не будет уже больше никогда. И… мне так не хотелось, чтобы это заканчивалось. Никогда. Так, что даже тот текст отчаянно не хочется заканчивать. После концерта меня накрыло, и я заливала слезами экран телефона всю ночь и весь последующий день. Тяжело людям, рождающимся на смене времён, особенно, если они – как я, очень романтичные и сентиментальные натуры, которым очень сложно что-то закончить и отпустить.
И несмотря на то, что эти люди по-прежнему собирают полные стадионы на всех континентах земного шара, мне показалось, что я уже тысячу раз бывала на этом концерте. Как будто я общалась с ними раньше и знакомы мы тысячу лет. Мы общаемся, просто, без пафоса, как будто так было всегда и, так и в принципе должно быть. Этот концерт был фирменным. Всё было фирменным, собрано всё лучшее за все года. И композиционная программа шоу состояла сплошь из динамичных, культовых песен. Романтичная лиричная «Beth» ждала нас только в конце. Потому что таким KISS всегда и был – динамичным, ритмичным, сметающим с ног своим напором, любящим чистую, концентрированную жизнь в абсолютной степени. Таким он и останется навсегда, because the real Answer To The Ultimate Question of Life, the Universe, and Everything is The Hottest Band In The World KISS! «'Cause I was made for loving you babe, you were made for loving me, and I can give it all to you babe, can you give it all to me…»
Текст: Ирина Гладченко
