После нас хоть потоп: что мы оставим потомкам?
Каждое поколение что-то оставляет следующему. Принимая дары прошлого, новые люди развивают их и доводят до совершенства. Приобретая знания прошлого, преемники расширяют их и создают свои изобретения, которые суждено улучшать потомкам. Получая культуру прошлого, наследники растут на ней, расширяют и обогащают её, передавая идущим им на смену.
Мы, наше поколение – это коридор, ведущий от прошлого к будущему. Мы знаем, где он начался, но не знаем, где закончится: приведёт ли он нас в подвал или на крышу, а может, плутая, проведёт по этажу и вернёт к той же двери, в которую мы вошли. Может быть, наш коридор будет чист и светел, а может, придётся идти на ощупь, шаря дрожащими руками по стенам, натыкаясь на препятствия и постоянно оборачиваясь на светящуюся неверным тусклым светом дверь. Однако мы знаем, что куда-то этот коридор приведёт, и стремимся дойти до его конца. Что там будет, как это ни парадоксально, зависит только от нас. Подвал? Крыша? Тот же самый этаж или та же самая дверь? Куда пойдёт наше поколение? Откуда начнётся дорога наших потомков? Что мы дадим им?
Прогресс. Неотъемлемый признак современного мира. Техника должна двигаться вперёд, развиваться. Предыдущее поколение дало нам линейку IPhone, ноутбуки с сенсорными экранами и много других полезных изобретений. Мы вошли в дверь светлую и широкую, а теперь идём по коридору, который освещается мощнейшими лампами. Это наш интерес. У большинства подростков техника вызывает восторг, восхищение и желание разобраться. Кое-кто хочет сделать что-то своё, что-нибудь, что принесёт пользу другим и (без этого редко обходится) славу ему. В познании техники преуспевают даже подростки. Несложно догадаться, что после себя мы оставим свалку – но какую полезную и многофункциональную! – новых изобретений. Да, по этому коридору мы, надо думать, пройдём с успехом и выйдем в конце концов, может, и не на крышу, но поднимемся хотя бы на один этаж.
Но ведь коридор не один: объединяются они только в самом конце пути, когда подводится итог всему, что было сделано нами. Коридоров много, и некоторые из них взаимосвязаны.
Экология. Какая здесь сильная связь с техническим прогрессом, не правда ли? Предыдущее поколение строит огромные заводы и ежедневно выбрасывает горы пластика. Не удосуживаясь переработать выброшенное, делает ещё и ещё. Озаботившись общением с космосом, усиленно вытравляет огромную дыру в озоновом слое, чтобы инопланетянам, о существовании которых усердно вещает телевидение, было удобнее приземлиться на планету. Вспомнив, что пластик всё-таки вреден, они берут бензопилы и рубят леса. Надо рубить всё больше и больше деревьев! Надо делать экологически безвредную бумагу! А дышать не надо, кислород возьмётся из ниоткуда. Осознав, что испортили почти всё, что было можно и половину того, что было нельзя, судорожно пытаются исправить, что натворили, но получается это, увы, плохо. Так что вошло наше поколение в дверь, за которой клубились облака угарного газа и лились кислотные дожди, и идёт теперь по тёмному коридору, где лампы не сверкают ни интересом, ни знанием, а только иногда тускло загораются на несколько секунд, зажжённые добрыми намерениями (теми самыми, что выстилают дорогу в ад) того или иного человека, и сразу же гаснут. Куда выведет этот коридор, не знает никто. Какова будет дверь, к которой придем мы и из которой выйдут потомки? Можно надеяться, что чистой, светлой и красивой, с затянувшейся раной озоновой дыры и высокими многочисленными деревьями. Однако на крышу рассчитывать не стоит: главное – не спуститься ниже. Проще говоря, не нужно сильно уповать на то, что мы много оставим нашим потомкам в этой сфере.
Душа. Вот о чём действительно хотелось бы поговорить. Что сейчас происходит с нашим внутренним миром? А вот что: одиночество, апатия, отсутствие жизненной цели и нелюбовь к Родине.
Все мы такие одинокие, всем нам так плохо, несчастные мы, бедненькие, никто нас не любит. Теперь это модно – японская культура, хикикомори, одиночество, «меня никто не понимает, потому что я не такой, как все». Это уже переросло в серьёзную социальную болезнь. «Пациент считает себя слабым, никчёмным отбросом общества, самооценка занижена или завышена, но никак не адекватна, вследствие чего человек пытается отгородиться от мира, демонстрируя ему при этом своё презрение. Склонен к одиночеству и социопатии», - вот диагноз каждого пятого современного подростка. Зачем жить таким людям? Что может сделать такой человек? Цель каждого, его неписаный смысл жизни – оставить после себя что-то, что принесёт пользу потомкам или хотя бы современникам. Сомневаюсь, что миру нужны литры выплаканных слёз и люди-тени, проживающие где-то по ту сторону монитора и в неуёмных количествах поглощающие грустные истории, написанные какой-то другой тенью, проживающей и поглощающей, и проч., и проч.
Чтобы оставить что-то своим потомкам, нужно заниматься чем-то. Необходимо найти хоть какое-нибудь дело. Но эти люди не могут: они же выше этого мира, их же не понимают, значит, никому не нужны их таланты. А какие? Умение рисовать растратилось за пять лет, прошедших с момента первой неосторожной критики неудачного портрета, любовь к фортепиано исчезла после неверно сыгранной ноты на экзамене, ну, а влечение к математике рассеялось из-за четвёрки за контрольную. Так что, спрашивается, делать? Ничего. Что оставлять потомкам? Тоже ничего. Потоп этим людям не помешает, а только подтвердит нелюбовь к ним не только людей, но и неба, так немилостиво излившего на них потоки воды.
А теперь посмотрим, много ли среди людей моего поколения людей, любящих свою Родину? Я говорю не о государстве, а об Отечестве. Сейчас модно говорить: «Я не люблю Россию - чиновники, коррупция, дороги». Но это – то, за что можно не любить государство. А Родину? Она не виновата в ошибках политиков, она такая, какой была создана изначально. Кто может сказать, что любит «ее степей холодное молчанье, ее лесов безбрежных колыханье»? Ведь мизерное количество подростков могут сказать, что действительно любят свою страну. А если нет любви, нет и желания сделать что-то для её будущего. Проще говоря, ничего они не оставят потомкам, ибо потомки для них – население «погрязшей в грехах России», к которой они не питают положительных чувств.
Культура. Ещё одна важная штука. Про которую мы усердно и с удовольствием забываем. И, собственно, есть почему.
Дверь, в которую мы вошли, слегка подсвечена Бахом, Григом, Достоевским, Камю, Рембрандтом, Серовым… Но только слегка. Всё-таки самое сильное влияние оказывают непосредственные предки, а не далёкие пращуры. Поэтому давайте посмотрим на нашу дверь: тёмные разводы Пелевина, Макса Фрая, Владимира Козлова и Дмитрия Лекуха, о музыке лучше молчать, хотя для приличия всё же можно упомянуть Катю Лель и ей подобных, красивыми тонами выделяется прикладное творчество, но… В целом, дверь, послужившую нам входом, страшно рассматривать, да лучше этим и не заниматься, а спокойно идти по коридору. Тёмному и некрасивому, потому что культура никого не интересует. От неё нет выгоды, которая есть от коммерческого ширпотреба, следовательно, не стоит интересоваться истинной культурой, любить её и развивать. Лучше положиться на то, что было раньше: это вечно, это продержится, а создавать что-то своё – не про нас. «Это мы не проходили».
И куда же мы придём? Откуда выйдут наши потомки? Оттуда же. Будут исключительные, гениальные личности, но будут и глупые бескультурные существа. Наш коридор пропетляет туда-сюда, но закончится в конце концов той же дверью, откуда вышли и мы. В новых разводах. С новыми яркими пятнами. Но этаж останется тот же самый. Нужно сильно постараться, чтобы этого не случилось, но вопрос: есть ли у людей силы и желание для этого? Скорее всего, нет, но они должны появиться, иначе мы можем не только ничем не улучшить ситуацию, но и сделать её хуже.
Четыре коридора, шедшие независимо друг от друга, наконец сливаются в единое целое. Физики берут карандаши и линейки и чертят векторы, потом находят равнодействующую сил. Что же получается?
В целом, картина не настолько мрачна, какой кажется на первый взгляд. У нас будет, что оставить потомкам, пусть это «что» и не слишком объёмно или знаково, но радует только то, что оно есть. Прогресс даст нашим преемникам новые средства, облегчающие их жизнь, и кто знает, не решат ли люди, одурев от скуки, заняться творчеством? Не захотят ли они вознести свою душу так же высоко, как однажды вознёсся их ум? Не займутся ли они созиданием духовных ценностей после того, как природа, отдохнув на поколениях так называемых «технарей», вдохнёт в них силы, любовь к прекрасному и желание творить произведения искусства?
Разумеется, это случится. Вопрос только в сроках. Но в любом случае мы должны надеяться, что сможем дать толчок развитию следующих людей. Мы должны оставить потомкам хотя бы надежду и уверенность в собственных силах. Это тот минимум, который мы должны выполнить.
