Агапитова С. Ю. НАШ ФАКУЛЬТЕТ, НЕСМОТРЯ НА СВОИ 60, — САМЫЙ МОЛОДОЙ
С. Ю. Агапитова, автор и ведущая программы «Погода в доме» (канал «Россия»), выпускница факультета журналистики СПбГУ 1986 года
НАШ ФАКУЛЬТЕТ, НЕСМОТРЯ НА СВОИ 60, — САМЫЙ МОЛОДОЙ
Представьте себе: идет по улице стройная светловолосая девушка и несет в прозрачном полиэтиленовом пакете много-много денег. Это я, образца 1982–1986 годов. Тогда стипендии получало человек 80 из сотни на курсе, о кредитных карточках никто слыхом не слыхивал, а староста курса должен был являться в кассу и забирать деньги на всех. Умножьте в среднем на 40, и получится по тем временам огромная сумма. Наверное, на машину хватило бы. Но разве мы думали о машинах? Кстати, носить деньги в прозрачном пакете предложил мой будущий муж — студент экономического факультета. Ведь если человек прячет что-то или бежит с пакетом в обнимку, значит есть что скрывать… Ну а меня будущий муж все-таки провожал до факультета от кассы в центральном здании. Так что не знаю, его грозный вид или вызывающе-прозрачный мешочек играли свою роль, но покушений на меня не было. Хотя и так есть что вспомнить.
Вообще о нашем факультете мне вспоминать не надо, потому что я его и не забывала. Был, конечно, период, когда работа, семья отдалили нас на некоторое время, но потом я решила, что у меня уже достаточно опыта, чтобы растить себе и своим коллегам достойную смену, и вернулась. Конечно, сейчас это во многом не то и не так, как было 20 лет назад, но знакомые лица преподавателей, которые десятилетиями остаются верны своему делу, кафедра радиотелевидения, расположенная на 6-м этаже, так, что добраться до нее могут только самые выносливые, учебная студия и бессменный ее директор Юрий Михайлович Ордынский создают впечатление, что каждый раз приходишь как себе домой. Такое все родное и знакомое, несмотря на ремонт и обилие компьютеров… Другими стали и студенты, более раскованными, более информированными, менее обязательными и менее закованными в рамки идеологии. КПСС нет, комитета комсомола нет, профкома — не знаю. Но дух, мне кажется, наш остался. Не только наш, но и предыдущих, конечно, курсов.
А курс у нас был замечательный. Только жаль, что в журналистике остались далеко не все. Трудно судить, кем стали «целевики». Сейчас такого понятия нет, а тогда ровно 50 человек с курса были представителями разных республик СССР. Особенно трудно было азиатам и азербайджанцам, они русский плохо знали. А еще у нас учились иностранцы, причем довольно много: греки, афганцы, представители Африки. Чем занимаются все эти представители независимых государств, не знаю, но надеюсь, что хоть кто-то работает по профессии и с благодарностью вспоминает наш факультет.
Ну, а так с нашего курса вышли и бизнесмены, и безработные, и гардеробщики в театре, и руководители местных студий телевидения. Из тех же, кто работает ныне в Санкт-Петербурге, это Анатолий Аграфенин и Сергей Зелинский, возглавляющие соответственно «Санкт-Петербургские ведомости» и «Комсомольскую правду», на телевидении — я, Ирина Смолина, Ирина Паукшто, на радио — Елена Чепрова, писателем стала Елена Федорова (Хаецкая). В 2006-м у нас будет 20 лет окончания, хотелось бы собраться, узнать, кто еще кем стал, а то с информацией, как это ни противоречит нашему образованию, не очень все хорошо.
А тогда мы все стремились стать журналистами. И в плановой системе подготовки были свои плюсы. После первого курса — многотиражка, после второго — районка, после третьего и первого курса специализации — заводское радио, районное, кто посмелее попадали и на городское, на телевидение сразу — в порядке исключения. Сначала все-таки научиться чему-нибудь надо было. Тут, конечно, учебная студия помогала, хотя оборудована она была не так, как сейчас. Какие-то элементарные вещи были. Я уже вовсю бегала в спортивную редакцию Ленинградского телевидения, а вот вести студенческую учебную программу довелось впервые. Я краснела, бледнела, заикалась, замучила героя, у которого брала интервью в студии. Владимир Георгиевич Осинский всячески меня подбадривал из-за камеры, но, по-моему, все это получилось провально. Потом долгие еще годы училась смелости, училась бороться с собой, не бояться камеры, зрителей, собеседников. Этому, действительно, научить нельзя. Все от человека зависит. Мне кажется, что сейчас студенты еще и смелее гораздо. Главное, они не боятся делать ошибок. А я боялась. Да и не только я.
А еще я поначалу очень боялась практики в больнице. Да-да, не удивляйтесь, это не значит, что мы в больнице работали журналистами, мы работали там медсестрами. Тогда военная кафедра из студентов готовила лейтенантов спецпропаганды, а из студенток — сержантов медицинской службы. Мы изучали анатомию, способы спасения от ядерного взрыва, учились накладывать повязки и делать уколы. На кафедре были такие специальные пластиковые попы (не знаю, как их иначе назвать) с дырочками. Если укол сделан правильно, жидкость вытекает, если нет — остается внутри. Потом эти навыки мне очень пригодились, когда появились дети. Но одно дело пластик, а другое — живой человек. И вот в больницах мы меняли белье, выносили судна, накладывали повязки и даже делали внутримышечные уколы, другие уколы нам не доверяли. И слава богу! Как больные терпели наш непрофессиональный уход — не знаю. Я каждый раз была в ужасе после больницы. И мне было их так жаль!
А вот коллег-второкурсников, с которыми я оказалась в совхозе, жаль не было. Так получилось, что из-за занятий спортом в совхоз поехала только на пятом курсе, сама попросилась, будучи молодым коммунистом, общественным деятелем и стипендиатом Ленинского комсомола. Кстати, на том втором курсе учился Михаил Великосельский, нынешний глава 1-го канала в Санкт-Петербурге. Он был командиром отряда и всеми командовал. А мы дружно убирали морковку где-то под Выборгом, спали в огромных залах на раскладушках, по вечерам пели под гитару и, естественно, ели много морковки вдобавок к скудной пище, выделяемой совхозом. Может быть, у меня поэтому до сих пор зрение хорошее — столько морковки тогда съела!
Там мы видели НЛО. Сидели на крылечке, и вдруг прямо на нас летят две тарелки с огоньками на огромной скорости, пролетают над бараком и скрываются за горизонтом. А потом, через некоторое время, возвращаются обратно. Конечно, фотоаппарат никто взять не успел, хотя, как вы знаете, журналист всегда должен быть готов к работе.
Уже вполне готова работать журналистом моя 11-летняя дочка Александра. Она ходит в кружок журналистики и уже имеет три публикации. Мне нравится ее стиль, пока еще очень по-детски непосредственные рассуждения, ее целеустремленность. Надеюсь, что она не просто хочет быть похожей на маму, а выберет журналистику своей профессией на всю жизнь. Тем более, способности явно есть. Еще лет пять поучится в школе, а потом я с радостью приведу ее на наш факультет, потому что, несмотря на свои 60, он самый молодой, самый классный и самый любимый!
