Литературная осень 2019 года на журфаке

В Высшей школе журналистики и массовых коммуникаций, мне кажется (хочется надеяться!), появилась хорошая традиция — в конце каждого сезона (семестра в университетской транскрипции) говорить, размышлять о событиях, которые так или иначе связаны с литературой.

Так вот, основным событием минувшей осени стала серия поэтических вечеров, которые были подготовлены Анастасией Квасовой со товарищи. Пять вечеров были посвящены разным темам: от эстрадной лирики-шестидесятников до поэзии эмигрантов третьей волны. Каждый вечер — абсолютно самостоятельный сюжет. Но главное — настроение вполне определенной эпохи, которую чтецам удалось уловить, понять, восстановить, передать. Незабываемый — посвящение военной поэзии! Фотографии именно с этого вечера.

И, как всегда, «Прошлым летом в Чулимске» в театре имени В.Ф. Комиссаржевской, «Земляки» в «Комедиантах» на Лиговском проспекте, музеи Анны Ахматовой, Гавриила Романовича Державина, Михаила Зощенко. Но тут слово — студентам, которые способны видеть и слышать, говорить об увиденном, имеют собственную точку зрения! А говорить они будут только о том, что их особенно взволновало.

Анна Солодовникова

«Прошлым летом в Чулимске» — последняя пьеса Александра Вампилова, написанная в 1971 году. Недавно я посетила постановку этой пьесы в драматическом театре имени В.Ф. Комиссаржевской. Режиссёр спектакля Сергей Афанасьев, в отличие от автора, отдаёт предпочтение трагическому финалу.

Самое сильное впечатление на меня произвели декорации этого спектакля, которые выстроил Сергей Орлов. При входе в зрительный зал, в глаза сразу бросается огромный, напирающий словно грозовая туча, дом из чёрных досок. Он словно предсказание трагичной развязки. Вторая яркая деталь в оформлении спектакля - палисадник, засаженный беленькими цветочками, напоминающий мне, скорее, могилу. Возможно, это метафорическое отображение разрушенных надежд Валентины, каждый раз она настойчиво чинит калитку, чтобы научить людей быть более чуткими к тому, что их окружает. Но в итоге, её жизнь уничтожена, также как эти беззащитные цветы, Валентина совершает самоубийство.

В окончательном варианте пьесы А. Вампилова, несмотря на сложные любовные перипетии, Валентина находит в себе силы, чтобы продолжить жить. На следующий после трагического происшествия день она гордо чинит калитку, снова приводя в порядок палисадник, в ней всё ещё живёт вера в возможность исправить людей.

Возникает закономерный вопрос: Что сложнее, отказаться от жизни или продолжить жить? На мой взгляд, Сергей Афанасьев выбирает драматичную развязку, для того, чтобы напомнить современному зрителю, какое влияние на чувства окружающих людей могут оказать наши поступки.

Анастасия Переверзева

Спектакль Сергея Афанасьева по пьесе А. Вампилова “Прошлым летом в Чулимске” поразил меня изображением художественного пространства: мир Кашкиной – с одной стороны, мир Хороших – с другой, а между этими мирами – палисадник Валентины, и не щадят его ни те, ни другие.

Меня занимала не столько история Валентины и Шаманова, сколько две другие истории: Афанасия и Анны и Шаманова и Кашкиной. В обеих мне видится трагедия.

А Шаманов для меня был почти таким же серым, как его костюм. Его желание – уйти на пенсию – обуславливает весь подход к жизни: уже сгорел и хочет спокойно тлеть, чтоб не тревожили. Поэтому ещё страннее было мне наблюдать ту вспышку, которую вызвала Валентина (впрочем, у Вампилова написано, что после таких вспышек он становится ещё более апатичным – с этим соглашусь). Равнодушие, апатичность, вялость, бесцветность – вот для меня Шаманов. Тридцатидвухлетний старик. Но то, что не может дать Зине любви, даже не его вина, а больше всё-таки её – уж совсем она его не понимает. Он сам говорит, что спал. И для меня он становится человеком и героем только когда просыпается.

После спектакля для меня открылись три варианта прочтения и завершения этого трагического сюжета: тот, где Валентина живёт; концовка, написанная для московского театра Маяковского, и тот, что увидели на сцене мы. Но настоящей концовкой для меня стала фраза, которая принадлежит не персонажам: “И каждый из нас будет строить свой палисадник. У меня – свой, у вас – свой”.

Анастасия Квасова

Я как будто остановилась напротив чайной Чулимска, а жители меня не видят, занимаются своими делами: открывают чайную, сетуют на долгий ремонт, подают недожаренную яичницу, ревнуют, скандалят… Все персонажи с первой минуты спектакля кажутся мне слишком яркими и гротескными для вампиловской пьесы. А ведь текст Вампилова берёт за душу своей тонкостью и глубокой простотой, чего актёры театра Комиссаржевской не чувствуют и делают своих персонажей излишне фактурными, убивая тем самым эти тонкость и глубину, которыми дышит вампиловский текст. На фоне этих пёстрых Кашкиной, Хороших, Пашки в конфликт с ними вступают Шаманов и Валентина. Спокойствие, абстрагированность от реальности Чулимска как будто формируют вокруг них такое эмоциональное поле, которое противостоит эмоциональному полю остальных. Но опять до первой громкой сцены, когда у Шаманова и Валентины случается, может быть, самый важный диалог в их жизни. Я смотрю на них и всему этому не верю - не разговаривают о таких вещах так громко, не бегают из одного конца сцены в другой, не кричат, не размахивают руками. И вся химия между этими двумя для меня рушится именно в этот момент, потому что я больше не вижу между ними той тонкой ниточки, которую они до этого момента пытались не оборвать. Да и между актёрами я больше не вижу партнёрской работы, они друг друга не чувствуют, а начинают каждый тянуть одеяло на себя. В моём театре нас учили не так, для нас потерять контакт с партнёром по площадке было самым страшным грехом, потому что сразу после этого пропадает смысл дальнейшей игры, ведь теряются отношения, требующие развития. Может быть, мы с Афанасьевым из разных актёрских школ, а может быть Кудренко и Нилова заигрались и залюбовались собой.

Зато из-за того, что я теряю интерес к актёрам, я резко обращаю внимание на сценографию и хочу пожать руку Александру Орлову за этот огромный дом, который еле-еле влезает в пространство сцены. Он неудобно жмётся на ней, будто изо всех сил пытается поместиться, никого не задавив. Жму Орлову руку за этот палисадник, который вот-вот и будет расколот на части острым углом огромного дома(мне его жалко, этот палисадник, я вперёд Валентины хочу побежать его чинить). За длиннющую лестницу, по которой спускаются и поднимаются Шаманов с Кашкиной - люди, которых Орлов даже визуально отделил от других чулимцев: они вроде бы выше, вроде бы из города, а всё равно спускаются в ту же чайную, что и Мечёткин, и Помигалов, и Хороших. Шаманов - как на приговор, Кашкина - как на дефиле.

И это радио на стене чайной, которое, несомненно, является цельным персонажем спектакля: оно отзывается на все переживания героев, слушает их, иногда даже дерзит! И включается вроде по повелению героев, а вроде и без них бы также спокойно и вовремя заиграло.

И вот на последних минутах спектакля я уже сижу уверенная в том, что я не зритель этого театра, как вдруг я слышу звук выстрела. Я пугаюсь и хочу сбегать проверить, всё ли хорошо с Валентиной. И мне становится боязно, потому что актёры актёрами, а предлагаемые обстоятельства взяты точно: Валентина всё равно моя ровесница, мы говорим с ней на одном языке, я кожей чувствую её боль, я не хочу, чтобы всё было так.

И пусть я всё ещё не зритель театра Комиссаржевской, я всё ещё читатель Вампилова, и его тексты ещё долго будут резонировать с тем, что у меня внутри, а я каждый раз буду переживать за Валентину и хотеть забрать у неё ружьё или в сотый раз вместе с ней и Еремеевым чинить палисадник.

Кристина Медведева

28 октября я с однокурсниками побывала в театре им. В. Ф. Комиссаржевской на пьесе Александра Вампилова "Прошлым летом в Чулимске". Атмосфера театра как всегда заворожила меня. Пьеса начинается с песни главной героини Валентины, которая меня очень тронула. Весь спектакль проходит с одними и теми же декорациями: чайная, на втором этаже которой живет Кашкина, и небольшой палисадник.

Пьеса Вампилова драматическая, но об этом нам напомнит только концовка. Хотя все произведение трагично, в театре его подают как комедию. Мечеткин, Кашкина действительно очень часто смешны, но не только. Например, Кашкина, с одной стороны, стервозна, упряма и эгоистична. Она постоянно сплетничает, но все это — ее борьба за счастье, как она его понимает. Её образ зацепил меня даже больше, чем образ главной героини, именно потому что был неоднозначен.

Еще мне запомнился образ старика Еремеева, пришедшего из тайги, чтобы выхлопотать пенсию.

Что же касается Пашки, то да, актер отлично показал его натуру во всей красе. Это совершенно непривлекательный герой, а его поступок в конце окончательно показал, что Пашка отрицательный персонаж.

Следователь Шаманов мне не показался достаточно искренним.

И несколько слов о финале пьесы. Режиссер выбрал не последний вариант пьесы, что, мне кажется, правильно. Подчеркивается трагизм ситуации, а сцена, где Валентина забирает ружье у отца, говоря, что была с Мечеткиным, очень сильная. Актриса выложилась в ней на максимум. Я словно перенеслась сама в Чулимск, смогла почувствовать боль главной героини. Зритель возвращается в суровую реальность, где нет шуток и комичности, а есть смерть.

Мария Гончарова

А мне показалось, что главным в сценической версии вампиловской пьесы «Прошлым летом в Чулимске» стал мотив безответной чеховской любви. Любви по цепочке: Пашка любит Валентину, она любит Шаманова. И все герои находятся в плену у этого чувства, и каждый понимает его по-своему.

Главная героиня покорно чинит забор всю пьесу. Делает она это с настойчивостью Сизифа, катящего в гору свой камень. Однако в финале, при встрече с Кашкиной, она взбунтуется: «Обойдите кругом!». Тогда исчезает образ стеснительной провинциальной девочки, появляется сильная, готовая постоять за себя женщина.

Именно поэтому мне неудачным показался режиссерский выбор финала. Ведь только теперь для нее наступило время, когда она действительно может противостоять всем тем, кто пытается воспользоваться её чистой душой. Хотя такая концовка поразила и на несколько минут даже выбила из колеи зрителя: это было видно по реакции зала.

Марина Фоменко

Спектакль «Прошлым летом в Чулимске» Сергея Афанасьева по пьесе Александра Вампилова для меня ассоциируется с первой любовью. Почему? Наверное, все завязано на том, что я никогда не была в театре. Поэтому моя «оценка» основана только на инстинктивном чувстве прекрасного.

Все, что тебя окружает - как глоток свежего воздуха. Сначала перед тобой возникает сцена, и на ней ты видишь декорации вживую первый раз в жизни. Думаю, что во многом именно благодаря хорошо выстроенной «картинке» я максимально прочувствовала эмоциональное состояние героев. За это большое спасибо Александру Орлову- автору декораций. А когда начинается сам спектакль, ты полностью погружаешься в историю персонажей. Каждый из них - уникальный типаж, на который ты реагируешь определённым образом.

Для меня весь спектакль - одни сплошные эмоции. Я давно так не плакала и не переживала момент здесь и сейчас. Помню, как я дёрнулась, когда Шаманов (Александр Кудренко) и Валентина (Елизавета Нилова) поцеловались. Для меня это было вспышкой, той самой неожиданностью, которую ты ждёшь, но не знаешь, когда именно это произойдёт. Отдельно отмечу игру Александра Кудренко. Он покорил меня как актёр. Именно эпизодов с его участием я ждала на протяжении спектакля больше всего. Для меня Шаманов в исполнении Александра Кудренко — это настолько непосредственное, живое и тонкой существо, что его сложно описать словами. Я знаю его историю - разочарованный в жизни человек в рассвете сил, мечтающий лишь о выходе на пенсию. Но он сам - намного глубже, чем его история. Если оценивать спектакль именно со стороны чувств, которые он вызывает (а в силу моей некомпетентности в данном вопросе я могу оценивать его лишь так), то для меня самым эмоциональным моментом стала не столько смерть главной героини, сколько поведение Шаманова после её смерти. Я искренне благодарна театру им. Комиссаржевской за то ощущение прекрасного, что живет во мне после похода на спектакль «Прошлым летом в Чулимске».

Ангелина Оленина

«Один и тот же сон мне повторяться стал, мне снится, будто я от поезда отстал… - стою в вагоне метро, а в наушниках песня. - Сон об уходящем поезде». «Почему умерла Валентина?» - прорывается сквозь музыку. Группа старшекурсников неподалеку обсуждает прошедший спектакль.

Когда я задумалась о загадке трагического финала, которую выбрали постановщики, то пришла к выводу, что ключ для меня – песня в начале пьесы. Это музыка о человеке, который потерял единственно верный жизненный путь. Он мог бы построить другую судьбу, но судорожно ощущает, что такое решение не сделает его счастливым.

Этот человек – Валентина, которая сошла со своего пути и уже не может вернуться к развилке. Решение отказаться от любви, от веры в чистое и хорошее надломило ее суть. Героиня театра В.Ф. Комиссаржевской может остаться чинить калитку в родном Чулимске, но только это будет уже не она.

Какой человек идет на самоубийство? Всем известно, что слабый. Но Валентина в постановке берет вверх над Пашкой, Шамановым или собственным отцом отнюдь не волевым характером. Она побеждает умением видеть лучшее в людях и во всем, что ее окружает. И она безвозвратно теряет это умение в конце пьесы. Поэтому финал, выбранный постановщиками театра близок и понятен мне.

Что касается самой постановки, то этот спектакль стал для меня первым стоящим. Мои отношения с театром не складывались долгое время. Каждый раз я ждала восхищения, а в итоге пролистывала в голове акты и высчитывала, как много времени осталось до финала. Спектакль «Прошлым летом в Чулимске» подарил мне ощущение, что актеры на сцене живут. Выходят утром завтракать, ругаются, мирятся, совершают подлые и благородные поступки, и все это в один день.

Сцена, которая запомнилась мне особенно – диалог Пашки и его матери. Их разговор напоминает о том, что люди склонны обвинять в собственных промахах не себя, а свое окружение. Анна Васильевна считает, что сможет стать счастливее, если поверит, что предательством является не измена, а рождение сына. Пашка чувствует, что даже в родном доме он не нужен, отсюда возникает потерянность героя, его неспособность к любви.

О недостатках постановки мне говорить сложно. Хочется, чтобы первый спектакль остался в памяти идеальным, чтобы не утратить искренне детского восторга и желания возвращаться в театр снова и снова.

Анастасия Комова

Михаил Левшин, постановщик шукшинских «Земляков», избегает современных экспериментов, которыми так увлекаются Фокин, Бутусов, Могучий. Мне было невероятно интересно следить за тем, как истории, рассказанные когда-то Шукшиным, «встревают» в концертную программу. Жизнь села выплескивалась на сцену неожиданно и непредсказуемо, а зрители становились не просто наблюдателям, а полноценными участниками действий.

Висящий над сценой красный транспарант «Приветствуем участников краевого смотра художественной самодеятельности», деревянные скамейки, доска почета, плюшевый занавес сразу переносит нас в эпоху 60-70х годов. Зрители становятся участниками смотра самодеятельности. Тут и ведущая есть: «правильная», идеологически ориентированная женщина с начёсом и в блузке в горошек (актриса Ольга Яковлева). И песни поют. И танцуют. У меня не было ощущения, что я сижу в маленьком театре на 100 зрителей, что за стеной бушует переполненный Лиговский проспект. В общем, без всякой машины времени я попала в советский Дом культуры.

Актеры получили абсолютную власть над зрителями. И они дорожили этой властью: бережно относились к залу, не врали, на сцене не притворялись, а проживали. Пять интерпретаций рассказов Василия Шукшина. Пять семейных коллизий, которые так близки каждому.

Особенно запала мне в душу сценическая интерпретация «Расказа» и новеллы «Мой зять украл машину дров». Поначалу наивный Иван Петин заставляет улыбнуться над своей незадачливостью. Но потом становится до боли жалко простого мужика-шофёра, от которого ушла молодая красивая жена. Он одинок и нелюдим. История, которую пытается на бумаге пересказать Иван, кажется нелепой и смешной, но (спасибо режиссеру) тут не до смеха. Левшин не иронизирует над человеком, а с улыбкой грустит над незамутненностью сознания простого человека.

Истово проживает судьбу своего героя Веньки Евгений Талашманов. Он заставил меня вспомнить бабушкины истории про советское время, ее жизнь в деревне. И стало даже как-то тяжко. Уходит. Уходит ее поколение. Уносит с собой те ценности, которыми живо было.

Кажется, что в наше время Шукшин как раз кстати. Изможденные люди затосковали по бесхитростной искренности. А «Комедианты» ее возродили.

Мария Кокоурова

Всегда странно ощущаю себя, если приходится сидеть в первом ряду. Актёр работает на простанственную перспективу, от того первым достается энергия, помноженная на два. Поэтому в первые минуты меня не покидало ощущение: переигрывают. Все чересчур. Эти «первые минуты» продолжались до середины «Раскаса». Отпустило меня окончательно, когда на сцене появился Веня из рассказа «Мой зять украл машину дров». Настолько обаятельный, органичный, что не сопереживать невозможно. И не жалко тещу, и не радуюсь за шубу из искусственного каракуля, а слежу лишь за тем, что происходит с Веней. И ведь не рвёт он тут рубашку, не кричит на разрыв аорты, но не оторваться. Мы с Веней жили. Болели. Мы с ним были вместе и на суде, и в кабине машины.

Меня впечатлил и финал спектакля. Исчезают красные шторы, занавес, кулисы – на их месте старые фрески, на которых проступают лики святых. Здесь вспоминаю ремарку ведущей этого поселкового концерта еще вначале спектакля о том, что дом культуры находится в здании церкви.

Иллюстрирует ли такой финал мысль, что вера неискоренима, какая бы власть не пришла? Формально во времена Советской власти была одна религия – атеизм, но даже у моей некрещёной бабушки (честной труженицы и искренней комсомолки) в углу квартиры лет 40 уже небольшой крестик висит. Есть что-то более сильное и незримое, чем декреты, акты, постановления и т.п. И это «что-то» – это вера? Эти мысли меня навели на еще свежие воспоминания о романе Гранина «Мой лейтенант». Как мне показалось, автор в первой части транслирует мысль о том, что «в окопах атеистов нет», да и без веры вообще никто на войне обойтись не мог. Но это ведь уже другая история...

Я бесконечно люблю Шукшина. Я не могу принять и понять желания некоторых «свалить, уехать, забыть, не возвращаться». Наверное, именно поэтому я благодарна Михаилу Левшину, режиссёру, за такую его работу, которая объясняет мои чувства.

P.S. И как же было тепло услышать название родной новосибирской речки – Обь, в одной из песен.

Ангелина Браун

Я очарована спектаклем шукшинским «Земляки» в театре «Комедианты».

Это представление, в котором пять, казалось бы, абсолютно не связанных между собой историй, сливаются в одну – в историю о жизни обычного советского человека. Это истории, которые случались с каждым: жёны от скромных шофёров уходили к статным офицерам, муж, задумав порадовать жену, покупал ей дорогущие по тем временам сапоги, а она не могла натянуть их. Девушка приносила «ребёнка в подоле», а старший брат, защищая честь сестры и семьи, с горящими от злости глазами искал подлеца, оставившего своё чадо. Зять воевал с властной тёщей, которая хотела посадить его в тюрьму, а Максим, герой рассказа «Верую!», вновь поверил «в авиацию, в механизацию, в сельское хозяйство, в научную революцию! В космос и невесомость» и, конечно же, в жизнь, после разговора с попом.

Действие спектакля проходило в сельском клубе. Каждый из участников выступал с песнями и танцами, а затем рассказывал свою историю. Хочется отметить костюмы и актёрскую игру: Ольга Яковлева, сыгравшая Нину Ануфриеву, ведущую смотра талантов, была одета в яркое платье с большим цветком на груди: такие платья, как рассказывала мне бабушка, были «на выход». Она полюбилась мне больше всех остальных! Актёры носили грубые сапоги и куртки, актрисы – прелестные и милые сердцу хлопчатобумажные платьица в цветочек. Я им поверила.

Особенно удачным я считаю решение не прерывать действие целиком во время антракта, а продлевать удовольствие от нахождения в этом небольшом зале – петь советские песни вместе с актёрами! Как чудесно, когда голоса молодых и взрослых сливаются в одну знакомую всем песню! Эти песни словно мостик между двумя поколениями, на котором они встречаются и в унисон поют, на равных!

Елизавета Полникова

Известно, что пламенное чувство изъясняется кратко, но сильно.

(С) Державин Гавриил Романович

В музее Державина даже воздух другой. Он заполняет душу тонким чувством собственного достоинства. В залах, где отсутствуют подписи к экспонатам и стеклянные витрины, хочется держать голову выше, а спину ровнее, и выражаться непривычными для нашего времени словами.

Дом Гавриила Романовича отреставрирован с необычайной точностью, что позволяет посетителям ощутить себя почтенными гостями в 18 веке. Время словно проматывается назад и замирает, пока просторные коридоры и комнаты разносят эхо твоих шагов. В эту атмосферу погружаешься настолько, что испытываешь немного нелепое желание присесть в реверансе, встречаясь с другими посетителями.

Не стоит отказываться от экскурсии. Если вы не знакомы глубоко с биографией Державина, то поход в музей для вас останется просто прогулкой по изысканному дому. Для приятных впечатлений нужен человек, умеющий со спокойной, немного чарующей и доверительной интонацией рассказать о бывшем владельце этого дома самые занимательные сведения и любопытные истории. Сотрудники музея это умеют. Если вас в школьные годы особо не трогала поэзия Державина, то исполнение его стихотворений экскурсоводом заставит по-новому взглянуть не только на творчество, но и на личность Гавриила Романовича.

Ангелина Оленина

О Г.Р. Державине я всегда думала как о великом литераторе и государственном деятеле, но почти никогда как о человеке. Поход «в гости» к поэту позволил увидеть по-новому его и эпоху, которой он принадлежал. В доме-музее на Фонтанке мне удалось почувствовать живого Державина, который любил, порой поддавался слабостям, но всегда страстно горел служением стране и творчеству.

Меня вдохновили обстановка дома и рассказы о знакомых поэта. Кажется, жизнь этих людей была пронизана желанием стать лучшей версией себя, найти достойное применение своим силам и талантам. Поэтому последняя комната – кабинет Г.Р.Державина – так запомнилась мне. Широкий деревянный стол и шкафы, наполненные книгами, до сих пор хранят в себе атмосферу напряженной умственной и душевной работы.

Понять и почувствовать мир поэта было бы невозможно без экскурсовода. Это человек влюбленный в Державина, его жизнь и поэзию. Его рассказ наполнен мелкими, но важными деталями, благодаря которым следишь за экскурсией, не отрываясь. Стихотворения, которые читал экскурсовод, наполняли удивительное музейное пространство внутренними переживаниями его бывшего владельца.

Единственное, о чем я пожалела во время экскурсии, – мы не посетили сад Державина. Экскурсии по нему начнутся с весны, и теперь я жду наступления теплых дней, чтобы еще раз прийти «в гости» к поэту.