Санкт-Петербургские ведомости: Сергей Ильченко о фильме «Нос, или Заговор "не таких"». 11 марта 2021 года
Санкт-Петербургские ведомости: Сергей Ильченко о фильме «Нос, или Заговор "не таких"»
Полет фантазии и музыка смысла. Чем интересен фильм «Нос, или Заговор «не таких»
Дата: 11 Марта 2021
На экраны вышел новый фильм классика российской анимации 80-летнего кинорежиссера Андрея Хржановского «Нос, или Заговор «не таких», посвященный творчеству Гоголя и Шостаковича, двух знаковых фигур отечественной культуры, имеющих прямое отношение к нашему городу. Более широко тему нового фильма можно сформулировать как «Художник и власть».
Мастер работает на стыке литературы, живописи, театра, кино, музыки. Среди персонажей множество деятелей нашей истории и отечественного искусства, а также современники, друзья и единомышленники режиссера Андрея Хржановского.
Частью картины стала анимационная версия оперы «Нос». Понятно, что в основе сюжета – одна из самых загадочных и фантасмагорических повестей Гоголя. Хржановский усложнил себе задачу, добавив в структуру картины еще и анимационную версию знаменитого опуса Шостаковича «Антиформалистический раек». В фильме есть и эпизоды мифологического общения писателя М. А. Булгакова и И. В. Сталина. Фантазия художника, да еще с таким опытом, вещь непредсказуемая и очень вольная. А для того чтобы избежать возможных претензий, Андрей Юрьевич обозначил жанр своей работы как «три сна».
Предыстория реализованного проекта известна. Более полувека назад Шостакович дал режиссеру право экранизации оперы «Нос». Идея не была реализована. Оперу гениально поставил в Московском камерном театре в 1974 году Борис Покровский, а дирижировал спектаклем Геннадий Рождественский. Именно записью этой постановки, выпущенной фирмой «Мелодия», и воспользовался Хржановский в своей нынешней анимированной версии. Ей отведен первый из трех «снов».
Художественно-графическое решение (художник – Марина Азизян) достойно восхищения. Полет фантазии Гоголя нашел в лице авторов нынешнего «Носа» вполне адекватных интерпретаторов. Стремительно и непредсказуемо перед взором зрителей трансформируется «картинка», оживают рисованные персонажи, меняющие на глазах свой пластический облик. Все бурлит, движется. Поток визуализированных образов заставляет вглядываться в детали. И тогда можно заметить явные и скрытые отсылки – к жемчужинам русской живописи («Сватовство майора», «Бурлаки на Волге», «Боярыня Морозова»), к русской графике времен «Мира искусства». Перед нами _ изореферат на тему «Гоголь и русская культура». А за кадром продолжает наносить свои звуковые удары по сознанию музыка Шостаковича, вытесняющая зрителей из зоны комфорта.
И уж, конечно, никуда не деться от гоголевской словесной коды, завершающей эту музыкальную экспрессию: «Но что страннее, что непонятнее всего, – это то, как авторы могут брать подобные сюжеты... Признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно... нет, нет, совсем не понимаю. Во-первых, пользы отечеству решительно никакой; во-вторых... но и во-вторых тоже нет пользы». Точка.
На этом можно было бы и закончить фильм. Однако Хржановский, выбрав столь сложную форму, устремляется в сферу политической анимационной пародии (сам разговаривая за кадром за всех персонажей).
И здесь вспоминается многое из первого «сна», на что поначалу, может, и не обращал внимания. Странный пролог с пассажирами самолета, летящего в никуда. Среди которых замечаешь и самого Хржановского, и Юрия Роста, и Чулпан Хаматову, и режиссера Каму Гинкаса, и даже критика Антона Долина. Подбор имен очевиден для авторов фильма, но не вполне ясен за пределами Садового кольца. А рядом – фотопортреты тех, кто уже давно «улетел» в мир иной. Пассажиры самолета смотрят кино на мини-экранах, которые крепятся на спинках впереди стоящих кресел. Каждый – свое. И этот сон полон намеков и прямых отсылок на «власти предержащие».
Режиссеру не хватило пространства «Носа», чтобы исповедаться на тему «Художник и власть». Но, доверившись принципу анимированного коллажа, он начал выстраивать композиции, которые сделали фильм излишне прямолинейным и даже морализаторским. Трудно согласиться, например, с тем, что для усиления драматического эффекта авторы используют тюремные фото Мейерхольда и многих из тех, чья жизнь оборвалась в годы репрессий. Шостакович сочинил оперу «Нос» в 1928 году. И ни разу не был подвергнут аресту. Так же как и Булгаков. Потому появление в финале картины некоего документального фотопанно на темы ГУЛАГа кажется избыточным плакатным приемом, который знаком по «Обыкновенному фашизму» Ромма, но не имеет к повести Гоголя «Нос» практически никакого отношения.
Так я и покинул пространство фильма «Нос» с сумбуром в голове вместе с музыкой. Той самой гениальной темой рока из 15-й симфонии Шостаковича в исполнении оркестра Мравинского.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 41 (6879) от 11.03.2021 под заголовком «Полет фантазии и музыка смысла».
