ГУРЕНКОВ Михаил Николаевич

В 1964 году Михаил Николаевич Гуренков был назначен заместителем председателя Комитета по телевидению и радио, несмотря на его возражения. Но в его судьбу вмешался всесильный тогда секретарь обкома Василий Сергеевич Толстиков. От предложенной должности – директора студии телевидения – Гуренков упорно отказывался. Но Толстиков велел ему ехать в Москву и без утверждения не возвращаться.

В столице Гуренков действовал по-своему – разыскал редактора «Комсомолки», своего товарища Юрия Воронова. Тот знал ходы в ЦК КПСС, поговорил с нужными людьми. Из Москвы последовало указание – желанию Гуренкова не препятствовать. Эта своего рода охранная грамота помогла. И назначение на ТВ получил Борис Александрович Марков, редактор «Вечернего Ленинграда». А в «Вечерку» ему на смену пришел Гуренков.

Случай такого строптивого поведения журналиста был по-своему уникален. И многие тогда удивлялись – откуда такие берутся…

Родился Миша Гуренков в Ленинграде. До школы воспитывался в Смоленской области у бабушки. Затем – 20-я средняя школа имени КИМа, которую он закончил в 1939 году на пятерки. И без экзаменов был принят в Военмех. Но пробыл студентом всего месяц – с 1 октября призвали на действительную службу. В Бессарабии его часть встретила ночь 22 июня 1941 года. Командовал в тех местах Ворошилов, и наши войска довольно быстро оказались у Киева. Дивизия, где служил Михаил, попала в окружение, возможности пробиться на восток уже не оставалось. Так они все оказались в плену, лишились оружия. Начались дни унижения, позора и голода в Бердичевском лагере. Мысль бежать, чтобы не умереть здесь, появилась в первые дни пленения. А шанс спастись дали сами оккупанты. В довоенные дни Михаилу довелось основательно изучить здешнюю географию, и вместе с ленинградцем Алексеем Паршиным они сказали, что у них родня под Житомиром. Там жили родственники одноклассников Михаила, и уловка сработала. Получив аусвайс, они за 32 дня прошли всю Украину. Но двигались не к Житомиру, а через Белоруссию к Смоленску. Там он расстался с Алексеем и дальше пошел один. Пока наконец его – голодного и обмороженного – не встретили русские солдаты. Посадили на попутку. И вскоре Михаил оказался в… Подольском лагере НКВД.

Дальнейшее напоминало страницы романа Константина Симонова, в которых военный журналист Синцов доказывал офицеру из СМЕРШ, что он не предатель и не шпион. С той только разницей, что литературный герой ушел из-под стражи сам. А будущий редактор «Вечерки», день за днем, а, вернее, – ночь за ночью по требованию особиста вызывался на бесконечные допросы. Неожиданно ему сказали, что он свободен.

Далее его путь лежал в Сталинград, где он получил свою первую медаль «За оборону Сталинграда». Медаль «За боевые заслуги» нашла его в боях на реке Миус. Это была уже Украина, памятная по 41-му году. За освобождение Донбасса Михаила награждают орденом «Красной звезды». И уже в Белоруссии он был награжден орденом «Отечественной войны» второй степени. Армия прошла Литву и с боями вступила в Восточную Пруссию. Много товарищей Михаила полегло в боях за Кенигсберг. Михаила судьба берегла. Здесь его наградили последней боевой медалью. Но домой он вернулся не в 45-м, а годом позже. Руководство части задержало его, поручив написать историю полка. Казалось бы, после этого – прямой путь в журналистику. Но в нее он пришел случайно.

У Михаила после плена не оставалось довоенных документов. Когда Гуренков пытался восстановить их, в руки ему попал обрывок газеты. Там сообщалось, что для демобилизованных на отделении журналистики филологического факультета есть льгота – принимают на учебу без экзаменов. В Военмехе Михаил разыскал свой школьный аттестат. В ЛГУ не скрывал всех деталей своей биографии. После чего его вызвали в райотдел КГБ – проверяли, но чинить препятствий не стали.

Учился Гуренков с известными впоследствии журналистами: Юрой Вороновым, Зоей Федоровой, Толей Введенским, Ростиславом Широких, Лешей Гребенщиковым, Сергеем Игошиным, Людой Образцовой, Валей Семеновым, Борисом Фельдом...

Михаил вскоре стал получать Сталинскую стипендию, постоянно печатался в ленинградских газетах. И еще студентом Гуренков возглавил в «Смене» отдел рабочей молодежи. Приглашали его работать на городское радио. А впереди было и приглашение в аспирантуру.

Но когда настало время распределения, его, парторга факультета, вдруг однозначно предупредили – о журналистской работе в Ленинграде придется забыть! Вспомнили детали военной биографии, плен. И советовали ехать в Сибирь. Тащить туда блокадницу-жену Михаил наотрез отказался. И тогда ему вручили направление в воронежскую газету «Коммуна». Собрали книги и тронулись в путь. Назначение он получил собкором в Россошь, в район. А вернувшись в Ленинград, Михаил сдал экзамены в аспирантуру. Возобновил внештатное сотрудничество со «Сменой» и на радио. Заведующий кафедрой, впоследствии знаменитый писатель Федор Абрамов, посоветовал взять для диссертации тему дипломной работы: о писателе и публицисте Алексее Толстом. Потом Гуренков написал и книгу о Толстом.

Аспирантура позади, и в 1955 году Михаила вновь утверждают зав. отделом рабочей молодежи «Смены». А вскоре одна из легенд ленинградской журналистики, Михаил Степанович Куртынин, приглашает его в «Ленинградскую правду». Он заведовал отделом партийной жизни, был ответственным секретарем и зам. редактора газеты.

Потом, по настоянию обкома, в 1961 году Гуренкова перевели в собкоры недавно созданной «Советской России» – одного из самых задиристых тогда партийных изданий. Но когда собкор написал о том, как поля одного из хозяйств Кингисеппского района «секут дожди, заметает метель», ему был объявлен выговор.

В 1964 году Гуренков, несмотря на его возражения, назначается заместителем председателя Комитета по телевидению и радио. А потом с ним происходит история, с которой начинается этот материал. Главным делом его жизни стала «Вечерка», которой он руководил 22 года – невиданный для нашего города рекорд!

Валентина Майорова он переманил в редакцию еще до защиты диплома. А вскоре определил его в ответственные секретари. Валентин Викторович стал прямым наследником Гуренкова на посту редактора.

Тираж газеты при Гуренкове впервые превысил 100 тысяч экземпляров, затем – 200 тысяч. А в новые времена шагнул и за 300. Гуренков убрал из газеты скучные передовицы, наполнил новостями первую, прежде не столь популярную полосу. Удивительно, что многие горожане предпочитали не выписывать, а покупать газету в киосках, загодя занимая очередь. Это были своеобразные клубы «Вечерки».

Появились в те годы и пользовались невероятной популярностью устные выпуски газеты, собиравшие до двух тысяч читателей.

Поколение первых выпускников ленинградского журфака, прожило яркую и достойную жизнь. Считается, что романтика нашей профессии сменилась прагматизмом, а иногда и цинизмом нынешних рыцарей пера. Да, не без этого. Но хочется верить, что так будет не всегда.

Источник: АССОЦИАЦИЯ ВЫПУСКНИКОВ ФАКУЛЬТЕТА ЖУРНАЛИСТИКИ СПБГУ (http://jourfac.blogspot.ru/2009/06/1952_6847.html)