21 апреля 2016 года

Иван Куртов

Выпускник СПбГУ 1976 года, фотограф, фотокорреспондент, лауреат конкурса World Press Photo

Фоторепортаж с открытия выставки

О юбилейной встрече выпуска 1976 года

Больше новостей, интервью и обсуждений в разделе Выпускник

«Планета людей» Ивана Куртова

Даже на открытии собственной выставки «Моя планета», посвященной памяти Владимира Никитина, в Институте «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций» СПбГУ Иван Куртов не выпускает фотоаппарат из рук. О своем пути в фотожурналистике он рассказал корреспонденту Учебно-образовательного пресс-центра.

— Вы начали заниматься фотографией с детства. Как появился интерес?

— Я родом из болгарского села Молдавской ССР. Многие родственники жили в России. И мой дядя приезжал к нам из Кемерово, с фотоаппаратом. Снимал земляков, а по ночам мы вместе печатали снимки. И мне все это так понравилось, что, когда он уезжал, я нагло попросил его: «Слушай, дядя Коля, а подари мне свой фотоаппарат!» Вещь была страшно дорогая, а он взял да и оставил мне его. С седьмого-восьмого класса я начал снимать одноклассников, родственников, земляков. Потом в школе был редактором стенгазеты «Алый парус» и фотографировал для районной газеты «Знамя». В 17 лет поступил на журфак. Тогда мне, сельскому мальчику, факультет казался недосягаемым, но в Ленинград я поехал смело по следам моей землячки Ани Безволевой, которая поступила сюда за год до меня. Целый год она снабжала меня спецлитературой по журналистике, в том числе и брошюрами декана факультета Александра Бережного. Когда в приемной комиссии узнали, что я читал Александра Бережного, то, видимо, решили, что такого абитуриента надо принять.

— А что помните о студенческих временах?

— Это был новый мир для меня. Если честно, студенческие годы - главное, что было у меня в жизни. Все говорят, не надо жить прошлым, а мне дороги эти воспоминания, просто помогают жить. Мои однокурсники (многие старше меня) помогали мне и во время учебы, и затем – во время работы. Кроме того, женился я на студентке старшего курса. Кстати, тогда парней на курсе было немало. То есть, вся моя жизнь связана со студенчеством и основана на студенчестве.

— Кого из преподавателей вы вспоминаете?

— Когда я поступил на факультет, первую курсовую работу писал у Бориса Аркадьевича Вяземского, на втором курсе я учился у Александра Николаевича Пирожкова. Он классно рассказывал о снимках. На третьем я пошел к Владимиру Анатольевичу Никитину. Меня, простого студента, он сразу отправил на практику в большую газету – «Ленинградскую правду». А год спустя я, благодаря ему же, нашел работу, устроился в тосненское издание. Приехал я в Тосно, познакомился с курьером, тетей Настей, помог ей вкрутить две лампочки, и, видно, понравился ей. Она «порекомендовала» меня главному редактору. Так с легкой руки Владимира Никитина вся моя семья связала свою жизнь с Тосно. Дипломную работу я писал тоже под руководством Никитина.

— А где еще вы работали?

— После тосненской газеты пошел в «Смену». Два года там поработал, кстати, вместо Павла Маркина, он ушел в «Ленинградский рабочий». Как-то мне позвонил мой однокурсник Михаил Михальченко из ТАСС и сказал, что у них освободилось место в фотохронике. В ТАСС у меня были самые плодотворные годы. Когда агентство перестало существовать, перешел работать в газету «Октябрьская магистраль». Это железнодорожная газета. И если в ТАСС мы работали «прямолинейно» (как говорил Никитин), показывали все, как есть, то в «Октябрьской магистрали» работаем «правильно», о железной дороге пишем без негатива.

— В 1990-м году вы стали лауреатом «Золотого глаза» World Press Photo в разделе «Повседневная жизнь». Эту фотографию до сих пор публикуют и обсуждают. Как получился этот кадр?

— Я пошел на съемку в 1989 году перед 9 мая на встречу ветеранов в ДК Ленсовета. Один из ветеранов был без ног. Все вокруг него крутились, подняли его на сцену, весело с ним общались. Я поснимал его, пришел в редакцию, показывал кадры, и оказалось, что один из фотокорров ТАСС – Николай Афанасьевич Науменков – сосед этого ветерана, Анатолия Голимбиевского. Я предложил Николаю Афанасьевичу сделать большой материал о своем героическом соседе. Науменков отказался: «Не могу я переступить через эту патологию». Тогда я сам решился сделать материал. Взял телефон ветерана, договорился фотографировать его дома, на даче, на работе. Во время съемки ветеран мне рассказал мне про такой случай. Адмиралом Исаков (на костылях) и старшина первой статьи Голимбиевский (на маленькой коляске) спускались по трапу крейсера, а внизу стояли морячки. И эти морячки без всякой команды отдали им честь. Видимо, этот момент был такой торжественный, что отложился в памяти ветерана как очень значительный. Я подумал, что надо бы повторить этот сюжет. Попросил в Нахимовском училище дать мне побольше курсантов для съемки, а выделили мне всего четверых – офицера и трех курсантов. Были мы на набережной, решил снимать не на фоне «Авроры» (уж очень революционно получалось), а просто на фоне города. Эти снимки я отправил в Москву в ТАСС и забыл про них. Вдруг в феврале ко мне в фотолабораторию забегает начинающий фотограф Слава Евдокимов (ныне известный фотограф футбольного клуба «Зенит») и кричит: «Ваня, ты – “Золотой глаз”!» Я про «Золотой глаз» слышал только от Владимира Никитина, это было чем-то недосягаемым, нереальным Оказалось, что московские редакторы отправили фотографию на World Press Photo, жюри ее высоко оценило и я стал первым «Золотым глазом» Ленинграда-Санкт-Петербурга.

— Ленинградские газеты публиковали вашу фотографию?

— Когда я эту тему снял, ТАССовский курьер разнесла снимки в крупные газеты Ленинграда. «Смена» приняла три снимка и опубликовала (но не фото с нахимовцами). А «Ленинградская правда», отказалась от снимков, мол, «нам патология не нужна». Когда я получил «Золотой глаз», этот снимок опубликовали все газеты страны, а в той же «Ленинградской правде» его крупно разместили на первой полосе и написали «Наш земляк победил в конкурсе!». Можно сказать, что этот снимок поменял отношение людей к ветеранам-инвалидам, после этого про них было очень много материалов.

— Люди по-разному понимают это фото. Одни видят на нем преемственность поколений, другие возмущаются, почему государство ветерану Великой Отечественной не выделило даже коляску, и он вынужден перемещаться на самодельной доске на колесиках. А для вас эта фотография о чем?

— Анатолий Голибиевский не был каким-то ущемленным, брошенным. Наоборот, он был исключительно толковый и рукастый человек. У него было две машины, которые он сам переделал на ручное управление. Самодельная доска была на эбонитовых неснашивающихся колесиках, которые он выточил сам. Он до последнего дня своей жизни проработал ведущим инженером института метрологии, изготавливал для сотрудников сложные приспособления. Жена была красавица-грузинка, он сумел ее завоевать, когда лежал в тбилисском госпитале без ног. Увез ее в Ленинград, дождался правнука, прожил долгую жизнь. Так что для меня этот снимок, прежде всего, рассказ о прекрасном человеке, а затем – о герое.

— Вы как-то говорили, что на World Press Photo побеждают фотографы со снимками, где есть война, насилие. Другие редко становятся победителями. Мирную жизнь на конкурсе не ценят?

— Дело в том, что World Press Photo показывает правду жизни. Сейчас весь мир в войне, война идет каждый день. Когда-то на фотографиях мне не нравилась война, боль, но с другой стороны, как же это не показывать, если это и есть жестокая правда нашей жизни? Жюри конкурса очень право, что отдает предпочтение тем фотографам, которые показывают самое актуальное на сегодня. Можно вспомнить агентство Картье-Брессона Magnum. Там было три фотографа, они первыми начали снимать во всех горячих точках мира. Двое из них погибли, добывая фотоинформацию для людей. И многие лауреаты World Press Photo рискуют жизнью ради снимка. Многие потеряли жизнь.

— Ваша выставка в СПбГУ о мирной жизни. Почему она называется «Моя планета»?

— Я очень люблю снимать деревню, как и многие фотографы, в том числе Володя Никитин. Недавно у меня возникло ощущение, что я всю жизнь снимаю эту мою деревню. Правда, она разрослась, стала большой деревней… И людей фотографирую как будто своих, деревенских. Выставка на факультете – лишь малая часть моих работ. Все, что я снимаю 40 лет, можно даже назвать маленькой планетой, моей планетой людей…