Всегда на Первой? Или история про спящую красавицу и поцелуй истинной любви
11 ноября информационно-образовательному порталу «Первая линия» исполняется десять лет. Серьезный юбилей, за которым стоят личности, колоссальный труд, непростая история невероятных взлетов и падений. Екатерина Гаркуша встретилась с начальником редакционного отдела Клиники коммуникационных проектов СПбГУ Инной Святославовной Тимченко и попыталась понять, как изменилась судьба портала после того, как он попал под крыло Клиники и какие сегодня возможности проект открывает для активных, «горящих» пером студентов.
– Информационному порталу «Первая линия» 11 ноября исполняется десять лет. Серьёзная дата для учебных проектов…Чувствуете ли вы сейчас свою сопричастность к этой дате? Десять лет прошло, портал жив, работа ведется, вы снова у руля этого проекта.
– Да, конечно, чувствую. Говоря метафорически, моя работа на портале была похожа на взращивание ребенка: сначала он кажется беспомощным, ты печёшься о нем днями и ночами, прислушиваешься к каждому сигналу и вообще не понимаешь, выживет он или нет, преодолеет ли возрастные болячки, пойдет ли в садик, станет ли отличником в школе. А потом, наконец, расслабляешься и доверяешь опеку над вставшим на ноги дитём воспитателям, гувернёрам, учителям. Другим людям. И ослабляешь контроль. К сожалению, или, к счастью, как в любом процессе, через какое-то время ты понимаешь...
– …что лучше мамы для ребенка нет?
– Да, что ни один воспитатель не заменит родителя. Сегодня я себя чувствую мамой, к которой вернулся блудный сын после долгих скитаний по разным социальным учреждениям. У меня был сложный период. Мне пришлось отказаться от портала после серьезной травмы, когда я не могла выходить на работу несколько месяцев. Тогда у «Первой линии» появились опекуны. В силу самых разных причин гигантского скачка в его развитии не произошло. А к концу прошлого учебного года он уже еле-еле подавал признаки жизни, как, извините за еще одну метафору, спящая красавица в хрустальном гробу.
– Поцелуя любви ждал?
– Ждал заинтересованного человека, который придёт, отогреет и снова вдохнёт в него жизнь!
– Вопрос жизни и смерти перекликается со следующим моим вопросом. Прошло десять лет. С одной стороны, десять лет портал как-то жил и развивался. С другой стороны, это десять лет Вашей личной истории в Институте «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций». За это время Вы попробовали себя в разных ролях: и как преподаватель, и как редактор, и как наставник. Претерпели ли какие-то изменения эти ваши роли? Какая Вы пришли в университет и какая Вы сейчас? Есть ли разница между этими Иннами Святославовнами?
– Конечно, есть. Начнем с того, что я пришла преподавать с тщательно скрываемым комплексом самозванца. В том, что я журналист, я была уверена. Это написано у меня в дипломе. В том, что я редактор, тоже была уверена – это написано у меня в трудовой книжке. Но я никогда не была преподавателем. Мне доверили очень ответственное дело, но корочки, подтверждающей это право, у меня не имелось. Поэтому боялась наделать ошибок. Мне очень нравилась моя новая работа, но я все время спрашивала себя мысленно: «А достаточно ли у меня педагогического таланта для того, чтобы не отпугнуть молодых людей от профессии, привить к ней любовь, несмотря на все те сложности, которые переживают сегодня и журналисты, и журналистика?»
– Избавились от внутреннего самозванца?
– Мне очень повезло с коллегами: я пришла работать на кафедру международной журналистики. В 2013 году наш дружный творческий коллектив выдвинул мою кандидатуру на участие в конкурсе педагогического мастерства. Ко мне на пары приходили старшие коллеги, члены методической комиссии: смотрели, как мы занимаемся. Они что-то писали, а я волновалась. Думала, что потом меня вызовут и выпишут большую такую инструкцию, как на самом деле нужно вести занятия. Но этого не произошло. Я вышла в финал, и только когда получила диплом как «лучший преподаватель, ведущий практические занятия» мой внутренний самозванец откланялся и ушел навсегда.
Все эти годы преподаватель во мне креп всё больше и больше. А редактора, наоборот, становилось все меньше и меньше. Но жизнь развивается по спирали. В 2018 году Камилла Ренатовна предложила мне вести в журнале «Журналист» рубрику с редакторским разбором. Вот тогда во мне снова проснулся редактор.
– Ото сна и от очередного поцелуя любви?
– Да, я ведь всегда любила редактировать! Но редактировать коллег по цеху на широкую профессиональную аудиторию оказалось для меня огромным вызовом. И я опять засомневалась: уже восемь лет я не редактор, а преподаватель…Имею ли я право? Но тут мне коллеги опять дали важный документ – диплом за один из моих редакторских разборов. Табличка на нем гласит: «Инна Тимченко награждается как лучший автор журнала «Журналист-2018». И это одна из тех наград, которой я очень дорожу и горжусь.
– А что же преподаватель?
– К тому моменту я вела порядка десяти разных дисциплин. Нагрузка была очень высокая, и в какой-то момент я начала выгорать как преподаватель. Такая произошла метаморфоза: с должности редактора отдела новостей в крупной городской ежедневной газете я ушла в преподаватели, очень долго в себе эту компетенцию взращивала. А затем маятник качнулся в другую сторону: во мне снова проснулся редактор и сказал что-то типа: «Хочу теперь быть главным!» (смеется). Поэтому предложение Екатерины Андреевны Шарковой, директора Клиники коммуникационных проектов СПбГУ, возглавить редакционный отдел Клиники - легло на благодатную почву. Я поняла, что это уникальный шанс: выпустить своего внутреннего редактора и дать ему разгуляться, не переставая при этом быть преподавателем.
– Я слышала, что Вы прекратили вести часть дисциплин. Скажите, а будет ли теперь у студентов возможность прикоснуться к тем уникальным знаниям, которыми Вы делились со слушателями, когда полноценно преподавали?
– Безусловно. Во-первых, за мной остались авторские программы. Это электив «Редактор и текст», на котором я учу ребят разбирать текст не как филолог, а именно как редактор того или иного медиа. И спецкурс «Авторская журналистика». Он идет уже много лет, и я всегда получаю очень позитивную обратную связь от слушателей. В прошлом году у меня в магистратуре стартовал новый курс по креативному письму. С ним я тоже не смогла расстаться, поскольку обучаю на нем основным приёмам сторителлинга. Эта стратегия создания текстов мне самой очень близка: я привношу в занятия свои уникальные авторские методики, которые обязательно тестирую на практике.
Во-вторых, сейчас я готовлю программу для постоянных авторов и редакторов клубных проектов Клиники и портала «Первая линия». Туда войдут лучшие мои мастер-классы из разных дисциплин, которые построены на реальных журналистских и редакторских кейсах. Например, история профессионального провала, такое «факап-шоу» для будущих журналистов от журналиста бывалого. Я разработала пошаговую игру-бродилку на основе неверно проведенного мною когда-то журналистского расследования. Мы вместе со студентами ищем шаг, на котором я свернула с истинного пути и пошла по ложному. Получилась, по признанию студентов, захватывающая и полезная деловая игра. В этой программе будет порядка десяти разноплановых тем, но все карты раскрывать пока не буду…
– Получается, что «Первая линия» не только перезагружается как студенческое медиа уже в составе Клиники коммуникационных проектов, но и становится некой новой образовательной площадкой?
– Получается, что так. Я объясню, почему нами было принято такое решение. Дело в том, что долгое время «Первая линия» функционировала как некий «запасной аэродром» для тех, кто «провалил» летнюю практику или нуждается в публикации перед экзаменом по ОТДЖ. На этой площадке не взращивались постоянные авторы, как это было в начале пути. Ребята приходили на портал, чтобы закрыть свои долги. В этом нет ничего плохого, но сейчас такой принцип работы портала противоречит стратегической политике Клиники. Мы планируем, что «Первая линия» станет площадкой, на которой мы в довольно интенсивном режиме будем обучать и взращивать хороших корреспондентов, редакторов, бильд-дизайнеров и фотографов. И, в первую очередь, для других проектов Клиники, где уже нет никакой игры в журналистику или PR, где есть серьезные заказчики, и работать на них нужно уже не понарошку, а сразу на чистовик. Чем более сплоченная и обученная у нас будет редакция, тем более высокий результат мы сможем показывать во внешних проектах Клиники.
– А какой «Первая линия» была в начале пути?
– Вообще это был грандиозный масштабный проект, идейным вдохновителем которого стала Галина Константиновна Панкова, доцент кафедры связей с общественностью в бизнесе. А вторым «сородителем» портала была Камилла Ренатовна Нигматуллина, ныне заведующая кафедрой цифровых медиакоммуникаций. Усилий было приложено титанически много. Для того чтобы открыться, мы несколько месяцев создавали стартовый контент… Но уже через год «Первая линия» брала награды на различных студенческих конкурсах. В 2012 году наша тогдашняя студентка Настя Самойлова нашла информацию о всероссийском конкурсе для молодых журналистов «Пингвины пера». Она пришла с идеей собрать студенческую команду и ехать покорять Москву. Три года мы возили наши таланты в Москву, и каждый раз возвращались с наградами. Это был период расцвета «Первой линии».
– Изменилась ли как-то за время существования портала его структура?
– Да, структура изменилась. Последние годы студенты не стремились набираться опыта на этой площадке, потому что было не очень ясно, кому подчиняется портал, кто им руководит, кто ставит цели и задачи, кто думает о развитии этого проекта, куда и зачем он движется. Понятно было только одно: это такой, знаете, плот деда Мазая, который плывет перед сессией и собирает всех тонущих зайцев. Как вы знаете, весной 2021 года образовалась новая структура – Клиника коммуникационных проектов. Её директор –Екатерина Шаркова – выступила перед руководством с инициативой объединить под эгидой Клиники разрозненные студенческие проекты. Так, к нам и перешли портал «Первая линия» со своей дочкой (или сыном) пабликом «Первая линия» в ВК, сеть клубных проектов GreenClub, НаукаКлуб, КиноКлуб. Теперь у портала есть четкое руководство: директор Клиники, начальник редакционного отдела, главный редактор студенческой редакции, главный редактор паблика, бильд-редактор, редактор фотослужбы. У портала появилась печать, фирменый бланк характеристики и заявки на участие в проекте. Все редакции работают по медиапланам, проводятся регулярные планерки.
– То есть вы возвращаетесь к первоначальному замыслу – делать силами студентов серьезное средство массовой информации, пусть и с образовательным уклоном?
– Да, безусловно. Поскольку сама Клиника коммуникационных проектов показала себя как активно развивающийся успешный проект в семье клиник университета, то и «Первая линия» теперь призвана работать на имидж Клиники коммуникационных проектов. Еще раз повторюсь, у нас много внешних партнеров, которые делают реальные заказы, начиная от текста по итогам мастер-класса и заканчивая созданием и запуском полноценного бренд-медиа. Конечно, в эти проекты в первую очередь включаются ребята, которые уже показали свои навыки и ответственный подход к делу при работе на «Первой линии». Мы не можем на эти проекты кинуть тех, кого, грубо говоря, еще не видели в деле. Поэтому «Первая линия» в целом сегодня становится такой ремесленнической мастерской, в которой мы берем рецепт и производим продукт, корректируем, лечим хворающие тексты, ставим диагнозы нашим информационным кампаниям и т.д. и т.п.
– Планируются ли какие-то взаимодействия с ребятами, которые получили свой первый журналистский опыт в «Первой линии»? Или с выпускниками института в целом? Может быть, какие-то активности, направленные на школьников? Поделитесь планами.
– Планов у нас очень много! И мы бы хотели предложить первым авторам портала, которые сегодня уже профессионалы рынка, прочитать серию мастер-классов для своих преемников. На школьников у нас тоже большие виды. Есть профильные журналистские классы, с которыми мы планируем совместные проекты, конкурсы. Большая работа ведётся с абитуриентами. К слову, сегодня в состав «Первой линии» практически целиком влилась группа ребят, которые учились у нас на подготовительных курсах.
– Как правильно и адекватно относиться к критике? Может быть у Вас есть какой-то рецепт или совет для тех сотрудников, которые придут к вам в редакцию, да и в принципе для тех ребят, которые будут участвовать в проектах Клиники коммуникационных проектов?
– Есть совет для начинающих авторов. Предлагаю очень жестко провести черту между двумя видами текстов: «мой творческий текст», в котором я выражаю себя как личность, и «мой рабочий текст», который написан мною по заданию редакции и призван нести пользу читателю. Знаете, иногда автор говорит, что вложил в текст частичку себя. Так вот, в журналистский текст не надо вкладывать частичку себя. Если у тебя что-то наболело, ты идешь и пишешь это в свой личный блог или дневник, где нет строгого редактора, который влезет в твой текст в ботинках и вытопчет там какую-то «нежнятину». Но если ты планируешь зарабатывать за написанный текст деньги, относись к нему как к продукту, который ты производишь. А любой продукт может оцениваться заказчиком на предмет его качества. Причин влезть в твой текст у редактора может быть очень много, потому что он, как завхоз магазина, наполняет весь прилавок медиа, а твой текст для него просто единица товара, который он должен продать. Каждый материал подгоняется редколлегией под формат издания, под интересы аудитории, под запросы рекламодателя. Если все время расстраиваться из-за этой, так называемой, критики, – то можно сразу с ума сойти. Поэтому у меня такой совет — не сливаться воедино со своим рабочим текстом.
– Скажите, а Вы сами – жесткий редактор?
– Я довольно мягкий преподаватель, но редактор – жесткий, да. Поняла это, когда начала делать серию редакторских разборов. Но здесь надо понимать, что для меня текст автора не равно сам автор. Текст – это полуфабрикат. Продукт автора, который можно безболезненно отбить таким металлическим молоточком для приготовления бифштексов. А чтобы был вкуснее еще и перцем сверху посыпать. Знаю, что авторам текстов, которые я разбираю, порой обидно и неприятно увидеть разбор. Но еще раз подчеркну: я никогда не унижаю автора как личность, отбиваю молоточком только его конкретную работу. Как мне кажется, я умею объяснить свою редакторскую позицию необидно.
– Проекту «Первая линия» десять лет. Что бы Вы пожелали «Первой линии»?
– Когда-то давно, когда мы только запускались, студенческий совет СПбГУ представлял наш информационно-образовательный портал на мероприятии, на котором присутствовал тогдашний президент Российской Федерации Дмитрий Медведев. Я не знаю, обратил ли он внимание на этот доклад, но сам факт, что на таком высоком уровне заявили об этом медиа - является солидным историческим бэкграундом. Эльвира Муравицкая, один из первых авторов портала, взяла интервью у Владимира Познера, представившись автором «Первой линии». И Владимир Владимирович не отказал в интервью студенческому СМИ. Потом студенческие редакции «Первой линии» брали много наград на конкурсах. Конечно, я не жду, что портал вернется к тем достижениям, которые были. Они уже стали частью истории. И время было другое, и конкурсы, и возможности, и задачи…Но я верю в то, что «Первая линия» может снова пережить расцвет с новой инициативной редакцией, новыми авторами, новыми проектами. Моя задача сейчас состоит в том, чтобы редакция снова стала кузницей хороших журналистских кадров. И чтобы наши выпускники не стеснялись, а где-то даже с некоторой ностальгией и гордостью могли сказать: «Я начинал карьеру в студенческом медиа СПбГУ. Мои первые тексты вышли на «Первой линии». Этот опыт был полезен для меня, и я им по-своему дорожу и горжусь!».
Екатерина Гаркуша
