Хайкин Б. Г. НАДО СУМЕТЬ ВЗЯТЬ ТО, ЧТО ДАЕТ ФАКУЛЬТЕТ

Б. Г. Хайкин, зам. главного редактора газеты «Невское время», выпускник факультета журналистики СПбГУ 1978 года

НАДО СУМЕТЬ ВЗЯТЬ ТО, ЧТО ДАЕТ ФАКУЛЬТЕТ

Когда я поступил на журфак, я уже был взрослым человеком. Мне было 24 года. Так поздно начал учиться только Лаврецкий из «Дворянского гнезда». Я поступал много раз: не мог преодолеть английский.

Учился я на заочном. Поэтому сразу начал работать, точнее, работать я начал после восьмого класса, такое было время: модно было. Но, придя в университет, я сменил работу токаря на корреспондента в многотиражной газете «Слава труду». На тот момент в Ленинграде было только четыре большие газеты и одна телестудия. Поэтому молодые журналисты были востребованы только в том, что сейчас называется корпоративные газеты: издания заводов, фабрик. Так что журналистскую практику мы получали без отрыва от учебы. Вообще считается, что заочники оторваны от жизни университета, но у нас это было не так.

Университет открыл лично для меня много новых горизонтов. Наверное, если бы не журфак, я бы не стал журналистом: не смог бы существовать в этой отрасли человеческой деятельности. В то время если ты хотел чего-то, то в университете для тебя была открыта любая кафедра, проводились открытые выступления ученых и много чего еще.

Несмотря на всю «цензурируемость и регламентируемость» тогдашней жизни, стены и люди университета были такими же носителями традиций образования, как и программа, книги. Нам повезло, у нас преподавали корифеи: Бялик, Доватур, Толстой, Каганов. Несмотря на то, что у многих из них были очень непростые судьбы, они были глубоко проникнуты гуманистическими традициями, которые у них можно и нужно было перенять. Они умели заражать своим глубоким пониманием, своей заинтересованностью.

Произошел один такой забавный и запомнившийся мне надолго случай. Мне улыбнулось счастье познакомиться с Аристидом Ивановичем Доватуром, легендарной личностью. Он был из плеяды людей, закончивших университет еще в царские времена. Я имел глупость сдавать экзамен по античной литературе досрочно. Причем в день семидесятилетия Аристида Ивановича. Я пришел на кафедру (а там все в цветах: все уже предвкушении праздника) и сказал:

— Я хочу сдать античную литературу.

— Что: всю?

— Естественно.

— Ну, раз уж побеспокоили, порадуйте старика. На каком языке изволите сдавать? Я могу принять у вас экзамен на любом европейском языке, старогреческом, новогреческом, латыни.

— А на русском?

— Уже столько раз я слышал разговоры об античной литературе на русском. Порадуйте! Чеканного Гомера на его родном хочу услышать.

— Ну, к сожалению, не могу, — сказал я, у которого и с английским-то всегда были проблемы.

— Что, и богов знаете?

— Конечно, греческих, римских.

— Боже мой! Какие же вы скучные люди! Как же можно говорить об античной литературе в отрыве от истории, от знания культуры тех времен. В свое время мы учились иначе, да и жизнь проводили иначе. Вот что: знаете ли вы такое место, где мы с вами можем поговорить об античной литературе?

В общем, мы поехали всей кафедрой в кафе-мороженое «Лотос» на Петроградке. Там я и сдавал античную литературу.

Так мы подружились с этим замечательным человеком. И он уже потом давал мне рекомендации и советы по поводу того, как насыщаться осколками этой культуры — той культуры, которой владела только автономная интеллектуальная элита университета.

Еще нашим наставником был молодой тогда человек, нынешний декан философского факультета, Юрий Никифорович Солонин. Он пришел к нам на установочную лекцию с огромным фолиантом «Краткий очерк истории философии». И мы поняли тогда, что хоть раз прочитать это, запомнить и сдать — невозможно. Но этот человек добился того, что мы постигали хотя бы методологию, что было важно. Он научил нас тому, как подходить к изучению предмета так, чтобы понять его суть, его стройную преемственность с другими науками.

Из тех людей, которые очень многому научили, нужно назвать еще Киру Анатольевну Рогову, которая была глубоко проникнута желанием донести до нас что-то новое.

Преподаватели относились к нам с большим педагогическим вниманием, хотя понимали, что мы — заочники, мы работаем еще. Но мы тоже пользовались своим положением. Если приходил к нам филолог-русист, мы требовали послабления, говорили, что мы не филологи. То же самое с историей и с другими предметами.

Надо сказать, что ума давали даже те предметы, которые сейчас назвать-то вслух страшно: исторический материализм, диалектический материализм. В то время был очень сильный философский факультет. Вообще для тех, кто был заинтересован, преподаватели могли разъяснить и оформить стройную концепцию научных знаний, религиозных представлений…

Когда я еще не знал, куда идти учиться, мои приятели, журналисты Борис Беляев и Валентин Грачев, сказали мне: «Ты же ничего не умеешь, кроме как языком болтать, так что иди на журфак. И будет тебе диплом о высшем образовании». Считалось, что журфак — самый болтливый и глупый факультет, но из него вышло много действительно талантливых людей.

Меня окружали такие люди, как Магда Иосифовна Алексеева, известнейший в городе, этакий мэтр журналистики, она возглавляла редакцию «Ленинградского рабочего» — очень известной, крупной газеты, через которую прошли талантливейшие журналисты, возглавляла отдел культуры в газете «Ленинградская правда», основывала отдел культуры в газете «Невское время». Был я еще знаком с Олегом Николаевичем Вдовиным, нынешним руководителем пресс-службы Комитета по спорту. Это все люди-пахари. Они привыкли много и качественно работать. Вращаясь среди них, нельзя было стать другим. Для них журналистика — это не профессия, это образ жизни. Это занятие, которое включает в себя практически все. Теперь это считается достижением. Для них — в порядке вещей.

Помню наши утомительные упражнения. Для того, чтобы набить руку, мы очень много писали. И всегда — о социалистическом соревновании. Но для действительно талантливых людей это не было помехой. Они тренировались на социалистиче-ском соревновании и находили для себя возможность применения таланта в других вещах. У нас ведь был идеологический факультет. Хотя… тогда все факультеты были идеологическими. Факультет четко готовил людей для определенной профессии, специальности, которая имеет свою теорию и практику, которая существует на стыке гуманитарных наук. Журналист — это рупор, который способен определять точки напряженности в социуме и реагировать на них. Этому нас и учили.

Мы, несмотря на свою «балбесность», имели своими наставниками ведущих журналистов города, таких как Варсобин, Колесова. Они разделяли с нами ответственность за профессию. Поручали нам подготовку сложнейших, серьезнейших материалов, за которые сами несли личную ответственность. И пестовали нас, как родных. Поэтому мы унаследовали от них их работоспособность, их стойкость… и некоторые их «пороки», конечно. Поэтому мы — те, кто мы есть.

Тому, кто хочет, факультет и университет может дать многое. Надо только суметь это взять.