ТИМОШЕНКОВА Нонна, гл. редактор газеты «Пять углов», выпуск 1971 года

ТИМОШЕНКОВА Нонна, гл. редактор газеты «Пять углов», выпуск 1971 года

Нонна Викторовна Тимошенкова (Водяницкая), гл. редактор газеты «Пять углов», выпускница факультета журналистики СПбГУ 1971 года

Н. ТИМОШЕНКОВА: ДЕТИ — САМЫЙ БЛАГОДАРНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ

— Нонна Викторовна, поступление на факультет журналистики было для вас неслучайным выбором?

— Я бы даже сказала, совсем неслучайным. Я мечтала об этом, как говорится, с детства… В 12 лет по объявлению в газете стала юнкором «Ленинских искр». И с детства, сколько себя помню, писала. Хотя также поступала на театроведческое отделение в Театральный институт. Но в данном случае это лишь штрих к биографии. Моя мама очень хотела, чтобы я была театроведом, а мне, напротив, очень не хотелось учиться в Театральном институте. Я приходила все же посмотреть, как там и что, была на дне открытых дверей. Но та атмосфера богемы, которой так гордятся актеры, меня очень пугала, и я понимала, что я в нее совершенно не вписываюсь. Но так как мама моя очень рано умерла, я считала, что в память о ней я должна предпринять такую попытку, хотя ноги у меня туда не шли. Так что я сдавала экзамены в два вуза: в июле — в Театральный институт, а в Ленинградский университет – в августе. В институт не прошла по конкурсу (хотя сдала всего с одной четверкой, а по специальности даже получила пятерку). И после этого, счастливая, пошла сдавать экзамены в университет. Конкурс был, конечно, огромный. Но вот мы поступили… мы были самые юные, поскольку на факультете учились ребята, уже отслужившие в армии, проработавшие в газетах. И естественно, мы были очень рады.

— А как столь ранний возраст отразился на процессе обучения, на становлении в профессии?

— Надо сказать, что несмотря на это (а может, именно благодаря тому), курс был очень сильный, очень интересный и очень творческий. Я думаю, таким его вспоминаем не только мы, однокурсники и однокашники, между собой, но и наши преподаватели, которым по большому счету мы и обязаны тем, что смогли утвердиться в жизни. Буду неоригинальной, но скажу: студенческие годы самые лучшие, их всегда вспоминаешь с теплотой в сердце. А если говорить более конкретно, то, во-первых, когда мы поступили, факультету было 20 лет, а когда заканчивали – соответственно 25. И все время мы попадали в череду торжеств. Во-вторых, у нас были необыкновенные преподаватели! Многие из них для вас сегодня мэтры, заведующие кафедрами, но начинали они именно с нами.

Например, Геннадий Васильевич Жирков, который заведует кафедрой истории русской журналистики, ранее заведовавший этой кафедрой Николай Петрович Емельянов, ныне покойный, у которого я писала курсовую работу и потом диплом по истории русской журналистики (он мне даже какую-то научную деятельность прочил), тот же Владимир Георгиевич Осинский, который до последнего времени был зав. кафедрой радио и телевидения (он, кстати, был нашим первым куратором, а мы, по-моему, его первой группой). И учились мы все, можно сказать, друг у друга.

— А своих первых преподавателей с филфака помните?

— Да, с ними нам очень повезло. Мы еще застали преподавателей, которые учились, что называется, в прошлом веке. У нас, например, зарубежную литературу периода Средневековья и Возрождения читала, если я не ошибаюсь, Галина Александровна Рубцова. Это была очень пожилая женщина… Она уже была не похожа ни на женщину, ни на мужчину, а, скорее, на памятник Крылову в Летнем Саду. Она приходила, сразу садилась, с закрытыми глазами дожидаясь звонка, потому что была очень пожилой, очень больной человек. Но когда она начинала говорить, это было что-то совершенно необыкновенное! Там, на этих занятиях, я впервые поняла, что один из основных способов передачи и знаний, и культуры — это от человека к человеку. Она была не только современницей, но и была знакома с Блоком, она знала Есенина. Однажды она произнесла такую фразу, которую я поняла лишь спустя много-много лет. Когда мы проходили Данте, на которого отводилось одно-два занятия, она, рассказывая какие-то вещи (опять же с полузакрытыми глазами), с некоторой горечью и даже с презрением заметила: «А мы Данте изучали год…» Вот они сидели год, в кружок собирались, причем со старыми преподавателями, еще дореволюционными, и читали по главе, обсуждали, думали… почти как диалоги Платона. Мысли, чувства, которые возникали по ходу прочтения, погружения в это великое произведение, обсуждали. Причем она, говоря о каком-то произведении, приводила цитаты по-итальянски, по-латыни, один кусок она нам читала в трех-четырех вариантах — в переводе Лозинского и в переводе Пастернака… Просто необыкновенная личность была.

Тот же самый Берков, который вел у нас древнерусскую литературу. Человек с глухим голосом, но читавший произведения в подлиннике, в первоисточнике. Та же Валентина Георгиевна Березина, которая умерла несколько лет назад и которая работала до последнего… И те профессора старой закалки, которые, к счастью, коснулись и журфака. Всех их отличало такое отношение к науке, отношение к делу, прекрасная эрудиция, интеллигентность; другими словами, это была настоящая петербургская, ленинградская научная школа. И вот в этом смысле нам очень повезло.

Целый ряд моих однокурсников преподает на факультете. Вы их всех знаете. К примеру, Татьяна Викторовна Васильева (кафедра радио и телевидения), Валентина Константиновна Амбросенкова, Юрий Иванович Комболин (кафедра современной печати), Петр Яковлевич Рыкованов (кафедра зарубежной журналистики). На факультете преподавал и ныне покойный Александр Александрович Чесанов, кстати, он был автором одного из первых учебников по рекламе.

Кроме того, мои однокурсники — это Сергей Подгорбунский, один из создателей современного телевидения Казахстана, сейчас работает в Москве на канале «Россия», Владимир Виноградов, ставший не только прекрасным журналистом, но и писателем, Татьяна Михайловна Горшкова, которая работает сейчас в Пушкине на местном радио, а ранее возглавляла пресс-службу мэра Пушкина, Игорь Павлихин (муж Татьяны Михайловны) руководит кафедрой журналистики в СПбГУП. Владимир Мартыненко начинал как журналист-практик, а потом пошел в науку, стал доцентом и до последнего дня преподавал в Академии государственной службы. Жена Владимира Мартыненко, Татьяна Владиславовна — высокопрофессиональный журналист, она работала и на радио, и на телевидении, одно время возглавляла «Информ-ТВ» на Пятом канале, а сейчас возглавляет информационную службу на «Радио России» в Петербурге. Михаил Матренин работал в многотиражной газете Ижорского завода в Колпино, но при этом стал автором нескольких поэтических сборников, а в студенческие годы был самым сильным шахматистом на нашем курсе и даже издал несколько сборников шахматных задач. Очень много ребят уехало по распределению в Сибирь, на Дальний Восток и там очень высоко котировались.

Собираемся мы все чаще, увы, по печальным поводам, в последний раз — на похоронах Саши Чесанова. К сожалению, человек в этой прекрасной профессии, если он действительно талантлив и верен ей, быстро себя растрачивает…

— Нонна Викторовна, а почему вы решили работать именно в детской газете?

— Дело в том, что в советское время практически все газеты имели ярко выраженную идеологическую направленность, а детская газета давала очень большой простор для творчества. Это первое. И я это интуитивно чувствовала. Потому по молодости писала фельетоны, всякие смешные и интересные рассказы, в каждой работе старалась найти какой-то особый способ подачи материала, какой-то ход, игровой момент. А потом, может быть, еще сыграло роль то, что на самой заре моей журналистской работы я увидела, как читают газету дети. Как они хохотали над чем-то от души, как ребенок плакал, читая газету… Дети – это, наверное, самый благодарный читатель (которого, правда, очень трудно завоевать), но такой отдачи сложно еще от кого-нибудь увидеть.

Свою работу очень люблю, поэтому проработала здесь всю жизнь, с желанием и интересом. Менялась страна, мир вокруг, на протяжении многих лет у меня был целый ряд выгодных предложений, но я осталась верна именно первой своей газете. Меня приглашали и в «Костер», но тогда я не могла уйти, так как понимала, что нужна своей газете, потому что я вела некоторые разделы, и в «Комсомольскую правду», а на волне перестройки даже в издательский дом «Калейдоскоп», когда он еще издавал какие-то женские журналы. Тогда как раз перестали платить зарплату, а в «Калейдо-скопе» можно было заработать большие деньги, даже по сравнению с тем, что платили здесь. Многие тогда поувольнялись, но я понимала, что если сейчас уйду и я, то те сотрудники, которых никуда не приглашали, останутся в полной растерянности, к тому же здесь у меня была уже своя команда, чувство, что я не могу так вот уйти и бросить все это. И я тем, кто оставался, говорила, что если и мы уйдем, то прервется связь времен — то, о чем предупреждал Гамлет. И благодаря тому, что мы здесь остались, нам удалось сохранить газету. И мы по-прежнему с гордостью говорим, что у нас единственный перерыв в издании – это годы Великой Отечественной войны. И то не потому, что сотрудники не хотели ее издавать, а потому что приказом Министра обороны все газеты такого типа были запрещены (ведь нужно было экономить и бумагу, и производственные мощности, и силы). Так что у нас в музее даже хранится шапка газеты, которая выходила в осажденном городе на бумаге «Ленинских искр».

— Нонна Викторовна, а как вы пришли на факультет уже в качестве педагога?

— Факультет, в лице Саши Чесанова, который долгое время был секретарем приемной комиссии, активно привлекал меня к работе со студентами. Я несколько лет вела творческую студию по детской печати, несколько раз была руководителем дипломов, а как только был узаконен творческий конкурс, я стала работать на подготовительных курсах, принимать вступительные экзамены.

— Сначала учеба, потом работа на факультете. Получается, вся ваша жизнь так или иначе связана с журфаком?

— Да, так сложилось, что моя жизнь тесно сплелась с жизнью журфака. И на протяжении многих лет я наблюдала, как он преображался и хорошел. В 1971 году студенты-журналисты занимались в здании бывшего общежития, где не было изначально ни гардероба, ни буфета… (Спустя какое-то время гардероб, правда, появился, и некоторым студентам даже было разрешено там подрабатывать.) Сейчас это здание отведено под административное на филфаке. Когда же журфак переехал на 1-ю линию, многое изменилось. Если раньше дом 26 был неприглядным рабочим зданием, то спустя время он просто преобразился! Привели в порядок лестницу, отремонтировали. Сейчас кажется, что факультет всегда был здесь. А все остальное — уже история.

Интервью взяла В. Адылова

АВТОРИЗАЦИЯ

Логин
Пароль
запомнить
Регистрация
забыл пароль