Пищулина Дарья

А все начинается с кофе.

Я никогда особо не стремилась взрослеть. Моим родителям долгие годы не приходилось слышать от меня даже это избитое и вечное “а когда я вырасту”, но если кто-то из сердобольных гостей во время очередного торжества вдруг решал, что ему всенепременно нужно узнать, какую профессию выбрала для себя эта милая кроха, безмятежно уплетающая уже третий кусок торта, то я всегда отвечала, что буду знаменитой балериной или моделью. Взрослым нравились такие трогательные и явно напрасные мечты патологически неуклюжей, напрочь лишенной грации девочки, они всякий раз слегка надменно улыбались и заводили разговор о своих таких же трогательных и, безусловно, таких же напрасных детских мечтах. Признаться, мне сейчас тяжело без иронии называть взрослыми тех шумных, пьяных, немного грустных и очень высоких людей с припрятанными для меня мятными леденцами в карманах, думаю, им и самим это давалось с трудом. Боюсь, мне трудно будет вообще кого-либо назвать взрослым. Для меня важной частью взросления является признание, которое одним из первых произнес то ли Платон, то ли Демокрит, кстати, единственное, которое я умею цитировать в оригинале, не прибегая к помощи Википедии: “scio me nihil scire” - я знаю, что ничего не знаю. Все взрослые, которые мне встречались, отчаянно цеплялись за свою правоту и громкое слово “авторитет”, постоянно пытаясь вдолбить мне продиктованные телевизором и радио, а потому непреложные истины. Взрослых такого рода я все никак не могу признать, для меня они – дети, которые по непонятным мне причинам вместо неправдоподобных кукол обнаружили у себя на руках живых орущих младенцев и совершенно растерялись. Почему же, описывая сейчас не очень-то взрослых, я пишу об их малышах? С тем же успехом я могла бы сказать о замках из песка и маленьких квартирках в центре города с обязательной в них художественной деталью в виде разноцветного ковра, распятого на стене, или вспомнить о дамах сердца и прекрасных принцах, которые в итоге оказываются слегка располневшими женщинами с пронзительными голосами и ленивыми мужьями, упорно не выносящими мусорные ведра. А дело в том, что для таких взрослых день, когда они осознают весь ужас ситуации, в которой оказались по милости мироустройства, наступает с первым криком их первого ребенка. Тогда-то они, окончательно запутавшись, начинают вести себя, как всякий уважающий себя взрослый, то есть знать все на свете, работать до полуночи, копить на поездку в Турцию и уверять своих детей, что те обязательно во всем разберутся, когда вырастут, потому что когда-то давно, так давно, что даже и не верится, их родители следовали тому же сценарию.

А начинается эта взрослая жизнь с кофе. Запретный напиток, который однажды утром мы все с удивлением обнаруживаем в своей чашке вместо привычного теплого молока или апельсинового сока. Поначалу ты даже не веришь, что это тебе, может, даже сообщаешь маме, что она перепутала твою кружку с папиной, на что та только пожимает плечами и говорит что-то вроде “пей давай, опаздываешь”. И ты с трепетом делаешь первый глоток. Помните, какой на вкус кофе в первый раз? Я, например, вытерпев целых пол чашки, поклялась, что никогда в жизни больше не стану его пить, а сейчас, вот, сижу, пишу это сочинение, а рядом он, уже остывший и без сахара. Да, все начинается с кофе, это уже потом ты перестаешь ложиться ровно в одиннадцать. А однажды ты случайно засиживаешься у друга до глубокого вечера, возвращаешься домой, жутко боясь гнева уже порядочно за это время поседевших родителей, а они играют в какую-нибудь монополию, уставшие, измотанные, но старающиеся изо всех сил не подавать виду, что не ложились спать, потому что ждали твоего возвращения, ведь ты уже взрослый и имеешь право гулять до полуночи. Нечто похожее вполне могло бы стать тем самым днем, когда я почувствовала себя выросшей, если бы эти три слова: “ты уже взрослый” не звучали так жутко, поэтому противилась им изо всех сил, мне казалось, что время – несущийся в полутьме метро поезд, а меня вытолкнули на рельсы, и мне никак не успеть спастись. До чего же противно было слушать эти вопросы порядком постаревших, стоптавшихся, но все таких же шумных, пьяных и немного грустных гостей, которым уже никак нельзя было ответить про модель и балерину, и в карманах которых вечно не оказывалось мятных леденцов. И, хоть я их люблю, этих Холденов Колфилдов, забывших когда-то сбежать из дома, тогда я пряталась от них, сбегала с такими же пугливыми друзьями в кино или ночь (тут уж кому как больше нравится), лишь бы не сидеть за праздничным столом, рассуждая, почему я хочу быть именно журналистом, а не врачом, как бабушка. И это продолжалось до тех пор, пока я не поняла, что за один день взрослеют не так, что повзрослела, например, та двенадцатилетняя девочка, оказавшаяся под артобстрелом в Мариуполе вчера утром, повзрослели первого сентября две тысячи четвертого ученики школы № 1 города Беслана и многие другие, кому не посчастливилось стать свидетелем чего-то, что больше, сложнее и, главное, страшнее череды серых будней, которых мы, глупые счастливцы, так боимся. Может быть, в тот день, когда я это осознала, я стала немного больше похожа на ту взрослую версию себя, которой хочу когда-нибудь увидеть себя в зеркале. Мне, семнадцатилетней сегодня часто приходится задумываться о том, что же будет дальше и том, что же со мной происходит сейчас. Я чувствую, что детство ушло в уже забытые сказки, потерянные игрушки, старательно когда-то сделанные мной рисунки на обоях, черточки на дверном косяке, в мир, где аплодисменты могли воскрешать, а все ссоры решались соприкосновением двух мизинцев, и там ему и место. Передо мной же открывается что-то совершенно новое, волнительное, необъятное, но имя ему – не взрослая жизнь, а молодость. Думаю, однажды случится и со мной тот день, когда я признаюсь, что вот оно, то, к чему я так долго и, может, нехотя шла, начав с кофе, шла, зажмурив глаза, наугад, почти не задумываясь над конечным пунктом моего назначения, и тогда я вновь услышу эти совсем не страшные три слова “теперь ты взрослая”, которые преследовали меня всю сознательную жизнь. И я не знаю, каким он окажется, этот день, но мне почему-то кажется, что обязательно будет солнечно.