Я зависим от ...
Я зависим…
Я зависим…
Я за-ви-сим…
Стучат колеса, слегка раскачивается вагон, всё быстрее мелькают мимо станции и полустанки, деревья и переезды, дома и прохожие…
Кто из нас не бывал в ночных поездах, тому незнакомо это особое чувство дороги, остановившегося времени и наступления мыслей о главном. У дороги есть особенное свойство – поднимать со дна души всё, что, казалось бы, спит, но в действительности…
Что же в действительности?
Терзает вопрос: «Я зависим?» Нет, конечно, нет! Или да? Я зависим от еды и тепла?
И колеса вторят: «Да…»
Я спотыкаюсь об это, физиологически-обыденное, но разве мое «я» можно свести только к нему? Безусловно, мы существа биологические, но это только часть «я»… Нет, значит, независим.
И щебенкой катится под откос данная мысль и остается где-то там, далеко позади.
Я зависим?.. От родителей, друзей, общества? Безусловно, мы создания социальные. Но… взрослея и продолжая любить своих близких, все меньше зависим от них? Ведь так?
И колеса вторят: «Так, так…» Значит – я независим.
И снова щебенка, откос, и мысль – в сторону.
И снова в вагонное окно – сумерки, а мимо – дороги, поля, перелески. Но что же мне не заснуть? Что заставляет всё вглядываться и вглядываться в ускользающие пейзажи? Что это? Ведь я же независим. НЕЗАВИСИМ. Я. Поэтично получилось, так? Эхом: «Так, так…»
Я могу уехать, куда захочу. Взять родителей с собой, даже пару друзей. В Америку, например. Или в Канаду. Хорошо зарабатывать. Купаться в своей независимости. Обеспеченная жизнь, благополучный дом, свобода путешествий. Чем не счастье? Ведь независимость – счастье? Правда? Прав я, да?!
И услужливый стук колес повторяет за мной: «Ну да, ну да…» Ах, как же поэтично! Но что-то не так. Не так. Не так… С сердцем, которое – вдруг! – заболело-забилось невыносимо.
И это достоевское «ВДРУГ», переворачивающее всё в «Преступлении и наказании»: сюжет, мысли, чувства, – останавливающее, разрывающее «аршин пространства» в вечность, «ВДРУГ» вытаскивает на свет из запыленных коридоров памяти обрывки фраз и цитат, наваливается на моё, казалось бы, независимое, вольное, поэтичное «я» строго по-некрасовски: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».
И ВДРУГ следом вспомнился Блок: «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?» Русь моя – жизнь моя… И потекло, потекло рекой:
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться…
Вольному сердцу на что твоя тьма?..
И ВДРУГ откуда-то, из школьной программы, когда-то зазубренное на оценку и еще во многом непонятое, гоголевское налетело дорожным ветром, забилось в окно: «И какой же русский не любит быстрой езды?..»
Русь. Россия. Родина. И ритм вагонных колес уже безмолвно, стуком отвечает мне. Вот оно, это чувство. Точно – оно. То, о котором в «Войне и мире». То, что в капитане Тушине и Николае Ростове, в князе Андрее и Пьере. Внешне едва заметное. Сложное, необъяснимо-щемящее, но родное.
«Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Так кто же мы: граждане в «широких штанах» или певцы с лирой в руках?
…По пути на Универсиаду слышно, как мы возмущаемся всем, что попадается на глаза: вход в метро – бычки вокруг, которые сами же и бросаем, подумав, что мы Джорданы; а на выходе - из четырех работает только один эскалатор... Усевшись поудобнее на жутко неудобные места, ждем начала соревнований, которые, скорее всего, задержатся на неопределенное время. А дальше будем советовать борцам, чтобы те бросали по-другому, а бегунов ускорять своими низкими оценками...
И вот перед свистком арбитра самбист зарабатывает заветный балл, на полшага впереди оказывается атлет, на долю секунды раньше скользкого бортика касается пловец... После кажущихся вечными секунд полной тишины, когда слышно только биение сердца, безмолвный зал, охваченный эйфорией, взрывается! Всех накрывает волна адреналина... А когда уставшая голова спортсмена наклоняется под тяжестью золота, даже немой гордо начинает: «Славься, Отечество наше свободное!»
Кто же мы: поэты или граждане? В такие моменты каждый, ругавшийся на неудавшийся трехочковый бычок только из-за неравнодушия, выпускает на волю все свои искренние чувства и истинные эмоции. Кто же будет прав: поэт-вития, далекий от реальности и видящий мир через призму обмана, умно рассуждающий о независимости под стук вагонных колес, или, словно одурманенный чувством гордости за победу Своей Страны, гражданин, для которого на самом деле все, что связано с Родиной, - «дубликат бесценного груза»?..
Уже глубокая ночь. Мелькают за окном огни станций и полустанков, деревень и поселков.
«Россия, нищая Россия…» Я зависим, всё-таки ЗАВИСИМ. От неё. И от этого чувства.
…Проходят столетия, наши взгляды меняются, вопросы остаются, ответы... ищутся. Были времена, когда человек считался, а точнее осознавал себя только 107 шестеренкой, без которой механизм остановился бы. Следующий в исторической очереди - человек-часы, который уже что-то побольше, он хочет выделиться и быть самостоятельным, независимым, чтобы движение стрелок совпадало с пульсом, который чувствуется на запястье того, кто застегнул удобный ремешок и наблюдает за работой этого необычного «организма».
Но неизменны ценности, о которых мы редко говорим, но которые чувствуем, и от которых сознательно остаемся зависимыми…
