Проба пера. И жить торопимся, и чувствовать спешим:как выжить в ускоряющемся мире?
При современном темпе существования люди действительно торопятся жить, спешат чувствовать. Ведь в определенный момент они осознают, что время летит очень быстро и тогда, каждый из них начинает задумываться: «А по-настоящему ли я живу?». Прокручивая свои прожитые годы, люди понимают, что он не успел «пожить», поскольку больше задумывались будущем, чем о настоящем, поэтому приятных воспоминаний о прошлом нет. И тогда они начинают бояться не испытать того, о чем слагают столько стихов, пишут столько книг, поют столько песен… Но если искать чувства намеренно, они, увы, не появятся. Тогда люди начинают искать виноватого, точнее , говорить, что во всем виноват прогресс. Только получается, что они противоречат сами себе, ведь именно из-за них мир, как двигатель машины, начал стремительно набирать обороты.
Ускорение, прежде всего, вызвано научно-техническим прогрессом. Человечество, в попытке обмануть время, пытается преодолеть трудности бытия, хочет устранить какие-то внешние препятствия, избавление от которых может привести к высвобождению лишнего и такого драгоценного времени, чтобы получить желанные впечатления. Именно их поиск заставляет людей стараться еще быстрее передвигаться из одной точки пространства в другую, создавая все более скоростные способы передвижения. А все зачем? Чтобы свободного времени на себя стало побольше, а сил на преодоление пространства затрачивалось поменьше. Также люди решили упростить хозяйственные хлопоты – и теперь любой современный дом оснащен всевозможными бытовыми приборами: стиральными машинами, пылесосами, микроволновками. Ведь нет ничего легче, чем просто нажать на кнопку – и вот еда уже готова, а одежда постирана и поглажена. А человек в это время может спокойно заниматься тем, чем он хочет. Ведь именно этого он и добивается, создавая все новые и новые изобретения. Но, как это ни странно, свободное время человек тратит не на то, чтобы развить себя духовно, сделаться мудрее или осуществить свои мечты, а чтобы ускорить и усовершенствовать технику. Поэтому желание сделать себя лучше приводит к худшим последствиям.
С научной точки зрения еще Альберт Эйнштейн в «Теории относительности» к трем пространственным измерениям (ширина, длина, высота) добавил четвертое - время. Говорят, что прозрение по поводу этой теории пришло к нему в тот момент, когда он ехал в трамвае и взглянул на уличные часы. Тогда он осознал, что если бы трамвай сейчас разогнался до скорости света, то в его восприятии эти часы остановились бы – и время перестало существовать. Получается, если разогнать материальное тело до скорости света, то люди, находящиеся в нем, перестанут ощущать ход времени, оно сильно замедлится, почти остановится внутри этого объекта. А ведь это можно считать бессмертием! Но не к нему ли так беззаветно стремились люди всех времен и народов?! Ведь если человек обладает вечной жизнью, то его возможности становятся поистине безграничны.
Еще в драматургической поэме Гете «Фауст» Мефистофель вернул главному герою молодость (то есть обратил время вспять) для того, чтобы тот обрел ощущение полноты жизни и испытал состояние наивысшего счастья. Правда, ценой этого блаженства должна стать душа ученого-алхимика. Но в этом договоре есть одно условие: если Фауст пожелает остановить мгновение и посчитает, что он постиг смысл человеческого существования и насладился жизнью в полной мере, то его душа станет рабой Мефистофеля. Фауст соглашается, и тогда Мефистофель дает ему неограниченные возможности, в том числе способность перемещаться из одного места в другое, например из средневековья в Античность и обратно в мгновение ока. И с этого момента начинается безудержная погоня главного героя за всеми земными наслаждениями, за славой и признанием, за все время ускользающим счастьем. Оба отправляются в странствия прямо по воздуху, на широком плаще Мефистофеля, а потом возвращаются в родной город с помощью семимильных сапог.
Если вернуться в реальный мир, то скорость современных средств передвижения напоминает вышеописанную. Однажды А. Ахматовой пришла в голову мысль о «Фаусте», правда, не Гете, а Лессинга: «Мог ли Лессинг, заставляя своего Фауста выбирать из семи бесов самого "скоростного", думать, что примерно через 150 лет скорость станет идолом человечества? Очевидно, она всегда ею была (см. миф о Фаусте, его постоянные полеты и мгновенные возвращения)». Идол скорости – вот одна из проблем современного Фауста и всего человечества!
И все-таки главный герой поэмы Гете попросил Мефистофеля остановить мгновение, все-таки он не захотел бесконечного ускорения и вечного движения, не стал больше гнаться за все новыми и новыми впечатлениями. Но почему? Ведь он мог делать все, что захочет? А все потому, что чем больше человек потребляет, тем меньше удовольствия он от этого получает. Чем быстрее происходит смена внешних впечатлений, тем меньше следа они оставляют в человеческой душе. Фауст по-настоящему прозрел и перестал насыщать себя новым эмоциями только тогда, когда физически ослеп, то есть потерял возможность вбирать в себя впечатления от того, что находится вовне. Он постиг смысл этой жизни, когда перестал ее видеть своими глазами и поглощать новую информацию ненасытным зрением ученого. Может, тогда и человечеству стоит остановиться? Да, но, к сожалению, это невозможно. Ведь подсознательная тяга к бессмертию поглотила людей. Они хотят безграничной свободы и стремятся к ней. Но со временем им становится все теснее во времени и пространстве. И поэтому неизведанных просторов на Земле уже не осталось, поэтому мы начинаем осваивать околоземное пространство, запускаем в открытый космос зонды и спутники, мечтаем создать межзвездные корабли, которые бы могли достигать скорости света – чтобы быстро перенести нас в другую галактику или даже вселенную. Тем не менее, расширяя границы, каждый стремится к личному счастью, чтобы его наконец-то оставили в покое и он смог пожить бы только для себя: читать то, что он хочет, ходить туда, куда он хочет. Ведь в реальном мире на это нет времени.
Такое стремление характерно не только для современного человека: оно было присуще и людям прошлого. Например, в романе в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин» главный герой вроде бы идет в ногу со временем, одевается по последней моде:
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как dandy лондонский одет –
И наконец увидел свет.
Или, как мы бы сейчас сказали, находится в «тренде»:
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.
Он точно соответствует, говоря современным языком, «актуальным тенденциям» своего времени: окружает себя предметами роскоши, со вкусом обставляет свой кабинет, обладает всеми необходимыми навыками привлечения внимания к своей персоне, заботится о своем имидже в публичном пространстве светского общения и имеет в обществе репутацию очень современного человека – но при всем этом он все равно не чувствует себя счастливым:
Нет: рано чувства в нем остыли;
Ему наскучил света шум;
Красавицы не долго были
Предмет его привычных дум;
Измены утомить успели;
Друзья и дружба надоели,
Затем, что не всегда же мог
Beef-stеаks и страсбургский пирог
Шампанской обливать бутылкой
И сыпать острые слова,
Когда болела голова;
И хоть он был повеса пылкой,
Но разлюбил он наконец
И брань, и саблю, и свинец.
Евгений и хотел бы почувствовать настоящую жизнь, но не знает, как это сделать, поэтому и «томится душевной пустотой». Его душу преждевременно иссушили и безудержное стремление за изменчивой модой, и стремительный образ жизни, когда необходимо во что бы то ни стало успеть и в ресторацию, и в театр, и на бал. Герой романа живет очень быстро, но крайне поверхностно. Он боится пропустить в своей жизни что-то важное, но в погоне за внешними впечатлениями и новыми ощущениями почти окончательно теряет себя. Недаром автор взял в качестве эпиграфа к первой главе романа строки из стихотворения Вяземского «Первый снег»: «И жить торопится, и чувствовать спешит». Можно заметить, что лирический герой этого произведения очень молод и, судя по этим строчкам, как и Евгений Онегин, торопится насладиться жизнью. Но почему именно в этом возрасте? Ведь скорее у пожилых людей должно возникать это ощущение недореализованности и боязнь что-либо не успеть, так как каждый их день может оказаться последним. Тогда именно они должны торопиться сделать то, что не успели осуществить! Но суть в том, что «старики» уже измерили океаническую глубину чувств и в их «багаже жизни» столько пережитых впечатлений, что они заполнили себя до самого края. А молодые люди – это еще полые сосуды. Они пока что не испытали всего того, что пережили те, кто старше их.
Но человеку нужно чем-то заполнять эту образовавшуюся душевную пустоту. И тогда можно пойти двумя путями. Первый – это переживать чужую жизнь с помощью книг. Но этот выход требует нашей концентрации, постоянных внутренних усилий, трудолюбия и даже самопожертвования. Онегин попытался было пойти этим путем:
Уселся он - с похвальной целью
Себе присвоить ум чужой;
Отрядом книг уставил полку,
Читал, читал, а все без толку:
Там скука, там обман иль бред;
В том совести, в том смысла нет;
На всех различные вериги;
И устарела старина,
И старым бредит новизна.
Как женщин, он оставил книги,
И полку, с пыльной их семьей,
Задернул траурной тафтой.
Также он не оказался способен и к творчеству – потому что не привык прилагать усилия и трудиться хоть над чем-нибудь:
Отступник бурных наслаждений,
Онегин дома заперся,
Зевая, за перо взялся,
Хотел писать – но труд упорный
Ему был тошен; ничего
Не вышло из пера его…
Но есть и второй путь, и современное человечество предпочло именно этот, легкий, выход. Эквивалентом счастья и внутренней полноты в нашем мире становятся предметы, которыми мы себя окружаем. Нет ничего проще, чем накопить какую-то сумму денег, а потом на нее приобрести нечто такое, что даст ощущение полноты жизни: роскошную машину, брендовую вещь или хотя бы популярный гаджет.
Реклама систематически внушает нам мысль о том, что счастье можно купить, что оно имеет свою стоимость и конкретного производителя. Более того, многие корпорации намеренно выстраивают свою экономическую политику так, что каждые 3-5 лет появляются все более технологичные и «продвинутые» предметы, без которых нам якобы никак нельзя обойтись, которые обеспечат нас этим самым счастьем до скончания дней. И наша погоня за этим «счастьем» приносит им неплохую прибыль! А несчастный современный человек продолжает верить всему тому, что говорят с экрана телевизора, или тому, что он видит на рекламных баннерах. Человек наивно полагает, что кто-то придет и сделает его счастливым, наполнит его душу и придаст смысл его существованию. Кто-то другой – но не он сам! А все потому, что люди, по выражению А.С. Пушкина, «ленивы и нелюбопытны», что мы хотим все, сразу и желательно без всяких усилий, ну, в крайнем случае, с минимумом душевных затрат. И мы спешим, торопимся приобрести тот самый заветный предмет, который, наконец, позволит нам ощутить всю полноту человеческой жизни. Но что будет дальше, в будущем, если при такой скорости люди перестанут ценить друг друга и вещи станут им дороже человеческих отношений?
Именно такое будущее описывается в романе Рея Бредбери «451 градус по Фаренгейту». Автор рассказывает нам об обществе, которое опирается на массовую культуру и потребительское мышление, о том времени, когда люди научились развивать огромную скорость и перестали видеть все вокруг, а вдоль шоссе пестрела километровая реклама, чтобы человек смог заметить ее при быстром разгоне автомобиля. Одна из героинь романа говорит: «Вы видели на шоссе за городом рекламные щиты? Сейчас они длиною в двести футов. А знаете ли вы, что когда-то они были длиною всего в двадцать футов? Но теперь автомобили несутся по дорогам с такой скоростью, что рекламы пришлось удлинить, а то бы никто их и прочитать не смог».
Бредбери изобразил в романе людей, потерявших связь друг с другом, с природой, с интеллектуальным наследием человечества. Они спешат на работу или с работы, никогда не говоря о том, что они думают или чувствуют, ведут разговоры лишь о бессмысленном и пустом. Жизнь граждан этого общества абсолютно избавлена от негативных эмоций – они только и делают что развлекаются. Живое человеческое общение им заменяет интерактивное телевидение: изображение проецируется прямо на стены, в которые встроены кинескопы. Так, например, жена главного героя Милдред все свободное время заполняет просмотром телевизионных передач, бесконечных и бестолковых сериалов, совершенно не испытывая потребности живого общения со своим мужем. Когда Монтэг пытается разобраться в своих мыслях и просит Милдред помочь ему в этом, то она не понимает его, приходит в ужас от происходящего, кричит о том, что он их погубит. Она отстраняется от него, надевая наушники-«ракушки», и продолжает общаться со своими телевизионными «родственниками» и соседками.
Психология потребления и чрезмерная тяга к комфорту, зависимость от материального благополучия привели к тому, что в данном сообществе отношение к человеку становится утилитарным: он превращается в один из предметов, обеспечивающих удобство существования. Вот как об этом говорит один из персонажей романа: «В конце концов, мы живём в век, когда люди уже не представляют ценности. Человек в наше время – как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают… Люди не имеют своего лица». Даже смерть человека в этом сообществе предельно «упростили»: теперь трупы умерших кремируются буквально через пять минут, чтобы никого не беспокоить. В итоге огромные скорости, потребительское отношение к вещам и людям, стремление к сплошным удовольствиям привели к всеобщему зомбированию, к деградации общества. Именно об этом Фабер толкует Монтегу: «Свободного времени у нас достаточно. Но есть ли у нас время подумать? На что вы тратите свое свободное время? Либо вы мчитесь в машине со скоростью ста миль в час, так что ни о чем уж другом нельзя думать, кроме угрожающей вам опасности, либо вы убиваете время, играя в какую-нибудь игру, либо вы сидите в комнате с четырехстенным телевизором, а с ним уж, знаете ли, не поспоришь».
Да, вывод печален… Если верить опыту прошлого, настоящего и такого очевидного будущего, которое изображает Бредбери, то человечество уже вплотную подошло к черте, за которой наступит потеря здравого смысла и способности жить полноценно, потому что глубоко и сильно чувствовать при таком высоком ритме существования практически невозможно: скорость естественных человеческих реакций не будет успевать за быстротой смены впечатлений. Современные ученые провели научный эксперимент и выяснили, что сейчас, в начале XXI века, примерно 90% информации человек воспринимает глазами и только 9% через звуки. Хотя еще в конце прошлого, ХХ столетия, только 80 % - через органы зрения и 20% на слух. То есть из-за увеличения числа визуальных носителей информации зрительное восприятие человека улучшилось, а слуховое – наоборот. Еще Жан Батист Ламарк ввел закон «упражнения и неупражнения органов»: постоянное употребление органа ведет к его усиленному развитию, а неупотребление – к ослаблению его функции и даже исчезновению. Ускоренный образ жизни подтверждает этот принцип: у человека интенсивнее развиваются только те органы чувств, которые задействованы больше, чем другие. Если эта тенденция будет сохранятся, то рано или поздно люди могут остаться без слуха. А ведь с потерей этого органа чувств мир уже не будет восприниматься таким, какой он есть на самом деле. Получается, что восприятие уже сейчас делается мимолетным, поверхностным, неглубоким.
А помните, как было раньше? Люди неделями ждали ответа на посланное письмо – в этом ожидании могли пережить чувства невероятной силы и глубины. Сейчас скорость передачи информации мгновенна и увеличивается с каждым новым девайсом. Естественно, переход от голубиной к электронной почте происходил постепенно. И так же незаметно для себя человек привыкает к новым, еще более стремительным видам передачи информации. Прогресс движется вперед, даже не думая оборачиваться назад. А людям ничего не остается, как следовать за ним, не отставая, и все быстрее и быстрее приспосабливаться к новым условиям существования. Например, как жена главного героя романа «451 градус по Фаренгейту»: за десять лет ежедневного использования радиовтулок «Ракушка» Милдред научилась читать по губам.
Но как же предотвратить такие катастрофические последствия? Есть ли выход? Есть ли предел у этого всемирного, всепоглощающего ускорения? У него уже огромный размах, который коснулся человеческих чувств еще тогда, во времена Онегина. В настоящем оно проникло в подсознание к человеку, чтобы породить в нем желание бессмертия. А в будущем оно собирается добраться и до нашего мозга, как предсказывал Бредбери. Таким образом, разрушая все временные рамки на своем пути, ускорение рисует перед человечеством огромную и объемную ленту Мебиуса – знак безвыходной и обреченной бесконечности.
Но неужели люди прошлого, зная об опасности тотального ускорения жизни и неизбежного засилия психологии потребления, не могли предупредить нас, предостеречь от того, что произойдет в будущем? Послание есть! Прошлый опыт передается нам через книги. Люди обращаются к ним, как к мудрецам, советчикам, чтобы насытиться, прежде всего, душевным и духовным опытом, обрести свою индивидуальность. Ведь книга – это, пожалуй, то немногое, что делает нас не похожими друг на друга, то, что вызывает при общении с ними чувство собственной уникальности и неповторимости. Я думаю, что именно это имел в виду Иосиф Бродский, когда в своей Нобелевской речи говорил: «Произведения искусства, литературы в особенности и стихотворение в частности обращаются к человеку тет-а-тет, вступая с ним в прямые, без посредников, отношения. За это-то и недолюбливают искусство вообще, литературу в особенности и поэзию в частности ревнители всеобщего блага, повелители масс, глашатаи исторической необходимости».
Ускоряющийся мир можно остановить, если прислушаться к тому, что говорят нам авторы предшествующих эпох. А книги говорят о том, что остаться самим собой можно только при одном условии: если уметь остановиться и вглядеться в самого себя. Ведь глубина переживаний и чувств обратно пропорциональна скорости наших передвижений. И только остановка в этом бешеном жизненном ритме позволяет осмотреться и понять истинный смысл человеческого существования.
