Авангард и классика – вечный спор…

Само все срасталось, непонятным образом. На уровне чуда. Я на каждую песню тратил ровно один день. Сидел часов по шесть. Находил сначала какие-то штуки, которые должны у меня играть. Иногда просто - идем мимо метро, и я вдруг говорю жене: слушай, мне чего-то хочется волынки купить. Заходил, покупал какого-то волынщика безвестного, и потом его использовал. Вивальди взял. Эминема. Просто так. Просто.

Леонид Фёдоров, авангардист, лидер группы «АукцЫон»

Хотел бы я увидеть счастливое лицо первобытного человека, обнаружившего, что стук по дереву можно сделать ритмичным, а каждому удару можно дать свою высоту звука!

Наверняка, этот парень долго выбивал открытый им ритм. Потом вдруг сбился и начинал выбивать новый. Вскоре ему пришла в голову гениальная мысль! А что если запоминать различные мелодии и играть их по отдельности? Я думаю, именно так был записан первый альбом в стиле пост-рок с элементами фолка и индастриала.

Размышления о музыке почти всегда соприкасаются с вопросом о классике. Почему сонаты Баха и симфонии Чайковского по сей день собирают полные залы ценителей музыки? Что вообще можно назвать классикой, а что нет?

Исторический смысл понятия «классическая музыка» подразумевает музыку второй половины XVIII–начала XIXвеков. Однако, если некий слепой музыкант случайно найдёт на балконе бабушкин орган и месяц просидит там, сочиняя сюиту, построенную по тем же канонам и принципам, что и музыка Моцарта и Мусоргского, сможет ли его нерукотворное творение называться «классикой»? Думается, этот вопрос стоит в том же ряде, где и спор «Может ли аниме производится за пределами Японии?»

В конце концов, музыканты устают ломать голову над этими играми понятий и действуют противоположно упомянутому выше внуку органистски. Подобно Хлебникову, многие ломают принципы классической музыки и экспериментируют на кухне до потери пульса. До потери пульса соседей.

Вот так и встают на разные баррикады такая идеальная классика и такой волшебный авангард. Хотя на самом деле никакого противопоставления нет, ведь классику теперь никто не делает и делать по определению не может. А если и делает, то его работу пихают в категорию «пост-рок» или тот же авангард. Музыкальные критики придумали столько категорий и систематизаций, что сами музыканты уже запутались и боятся порой брать в руки инструмент, никогда не угадаешь в рамки какого жанра зажмёт тебя аудитория.

Как-то мы аккуратно и определились с тем, что классика – это музыка по правилам, а авангард – музыка вне правил.

Но тут автору статьи приходит в голову мысль, навсегда решающая вопросы этих двух жанров. Для этого ему приходится создать образ некоего исторического развития музыки и вернуться к сомнительной истории о первобытном предке Августа Раша.

Найдя гармонию в ритмичности музыкального рисунка, неандерталец поспешил собрать народ и разъяснить открытые им правила музыки . Именно по этим правилам всё племя впоследствии сотни лет барабанило по пням, камням и головам соплеменников. Способы развития этой музыки время от времени оформлялись в новые правила и входили во всеобщий обиход. Это классика!

И вот один дикарь однажды во время исполнения древо-палочной симфонии вдруг сбился с размера. Все кинулись указывать на ошибку бездарного музыканта, но он почему-то оставил критику без внимания, найдя получившуюся комбинацию стуков красивой. Красивой! Эту красоту оценили только несколько человек, но новый жанр появился, и это было уже неизменно. Народ ощутил превосходство извращённой человеческой фантазии над всевозможными догматами, сковывающими её. Так человек постиг кунг-фу авангарда…

Автор приносит извинения за используемые им метафоры и аллегории, но он надеется, что цель всего этого словоблудия была достигнута и точка зрения была воспринята читателем.

Правила делают классику красивой, лишённой всего лишнего, наполненной гармонии и непостижимого спокойствия.

Отсутствие правил делает авангард свободным от ограничений. Авангард имеет возможности, недоступные классике, а именно многократное рождение и переосмысление самого явления музыки.

С таким же успехом строитель может отказаться от стандартных правил домостроения а-ля «кирпич-цемент-фундамент» и создавать небоскрёбы, черпая всю информацию не из учебников, а из воображения. Конечно, такие дома неизбежно будут рушиться и огорчать тем самым квартирантов. Но неужели не найдётся тот, кто скажет этому строителю: «Приятель, не огорчайся! Я думаю, суть дома не в том, чтобы в нём могли жить люди, а в том, чтобы он украшал местность…». Товарищей с такими взглядами найдётся мало, но они всё равно проложат путь к развитию всего искусства строительства.

Авангард – это неизбежное явление, рождённое неудержимой страстью людей к новому. И кажется мне, что когда-то этим явлением являлся какой-нибудь «Щелкунчик» какого-нибудь Петра Ильича.

Виктор Горский-Мочалов