Правда остается на войне
Что я знаю о войне? Её боятся. Про неё пишут книги, снимают фильмы. Периодически вспоминают. Она состоит из дат и событий. Но главное, что я знаю людей, которые её прошли, и истории о тех, кого она забрала.
Война. Это слово раньше вызывало у меня только одну ассоциацию — Великая Отечественная. Хотя сейчас к нам ближе другие: Афганская и Чеченские. Знаем ли мы правду о них?
Год назад я участвовала в одном конкурсе. Нужно было написать очерк о человеке. Мой педагог рассказала про Алексея Чагина, Героя России. Я подумала, что писать о человеке, который прошел войну, патриотично, достойно и, если честно, легко.
Мне дали его номер телефона. Я позвонила. Все рассказала, и он охотно согласился встретиться, чтобы дать интервью. Вот только никак не могли определиться с датой — у Алексея очень плотный график. И наконец, он сообщил, что сегодня сам приедет к нам в редакцию. До встречи у меня было несколько часов и совсем не было вопросов. Я стала искать любую информацию о нём в Интернете и параллельно придумывать вопросы, записывая их в блокнот. Служить в армию Алексей пошел по собственному желанию. И сразу попал в Северо-Кавказский военный округ. Там шла Чеченская война. Спустя два года при выполнении боевой операции Чагин получил тяжелые огнестрельные ранения обеих ног, груди, головы. Ноги ниже колен пришлось ампутировать. Сейчас Алексей занимается общественной деятельностью, помогает людям, которые к нему обращаются, водит машину, пытается жить полной и активной жизнью. Хотя и ходит на протезах.
На место я приехала за полчаса до встречи. Становилось страшно. Страшно было увидеть человека, физически искалеченного войной, задавать ему вопросы, вообще вникать во все это.
Мир вокруг изменился. До звонка это интервью мне казалось интересным и захватывающим. Но после — навалилась какая-то напряженность.
Алексей Чагин появился в редакции, когда мной уже владела паника. Он поздоровался. В обеих руках костыли, передвигался шумно и энергично. Гость остановился и спросил, куда может сесть.
Разговор начался очень тяжело. Он сидел за большим столом напротив меня и рассказывал про свое детство. Я не знала, о чем могу его спросить и с ужасом смотрела в блокнот с вопросами, которые не могла произнести. Вопросы казались мне просто бестактными!
А Алексей легко и подробно говорил, как в детстве занимался спортом, как пошел на завод, но вскоре осознал, что это не его дело. Он иногда улыбался, сравнивая себя с современной молодежью. Разговор плавно подошел к войне. Гость тяжело и неохотно вспоминал то время. Подбирал слова. Теперь Алексей смотрел не в глаза, а на стол, видимо, восстанавливая картины прошлого.
Я должна была задавать вопросы. Но не могла. Внутри было пусто… и страшно. Чего я боялась? Не знаю.
Его речь обрывалась паузами. В кабинете было несколько человек, но кроме голоса Героя России не было ни звука. Все замерли, вникая в каждое слово.
— Я не знаю, за что я воевал, за что умирали мои друзья. Они тоже этого не знали. Да и сейчас никто этого не скажет. Просто так нужно было. Но я… там… сделал не больше других. И это несправедливо, что орденом награжден я один. Мы все вместе делали одно дело. И если награждать, то всех.
Спустя столько лет война не ушла из его жизни, или он её не отпускает. Наверно, просто не может.
Его жизнь стала войной. После потери ног он боролся сам с собой, сейчас борется за людей, которые просят у него помощи. И будет бороться дальше. Главное, что сейчас он знает, за что воюет.
Дома прокручивая весь разговор, я вспомнила, что Алексей ушел от ответа на вопрос: «За что вы получили звание Героя России?». Я решила ему перезвонить и выяснить это.
— Я не могу это рассказать, — голос в трубке казался смущенным, — в Интернете есть версия. Так и напишите.
Раньше я представляла войну по учебникам и фильмам. А сейчас я говорю, что война — это люди, искалеченные души, отнятые жизни, очень много вранья, страдания и много того, чего не должно быть. А ещё я знаю, что никогда не хочу увидеть войну.
