Высшая Школа Журналистики и Массовых Коммуникаций

За постановлением ЦК КПСС последовал приказ министра высшего и специального среднего образования (дальше — МВиССО) № 310 от 21 марта 1975 г. «О мерах по улучшению подготовки и переподготовки журналистских кадров», в котором повторялись уместные и неизбежные слова о великой роли журналистики и требований к ней, о важности подготовки кадров и повышении уровня их образования. Решением ЦК КПСС и приказом МВиССО определялись меры для выполения такой задачи. Сюда входило создание отделений подготовки специалистов по международной журналистике и журналистов, уже имеющих определенное высшее образование, организация проблемной лаборатории для проведения научных исследований по актуальным вопросам теории и практики печати, радио и телевидения и др. Почти все это с точным адресом — Московский университет (конечно, у него особые возможности, но этому не могла не способствовать и его близость к авторам постановления, близость к нему главного автора — В.А. Алексеева). Все-таки немало оставалось и на долю всех отделений и факультетов журналистики университетов. Это и сохранение пятилетнего срока обучения, и введение творческого конкурса, практической стажировки преподавателей до трех месяцев, требование разработать и утвердить более совершенные учебные планы, выделив в них большее место для вопросов экономики, проблем промышленности и сельского хозяйства. Здесь отмечалось, что производственная практика студентов слабо ориентирована на приобретение навыков самостоятельной творческой деятельности, что к работе факультетов и отделений журналистики мало привлекаются журналисты-практики. Предлагалось: «5.2. В целях более широкого привлечения рабочей и сельской молодежи на факультеты журналистики создавать отдельные группы на подготовительных отделениях университетов, увеличив зачисление в них до 50% слушателей от плана приема на дневную форму подготовки журналистов. 5.3. Разработать меры по улучшению планирования и специализации подготовки журналистов, а также распределения и использования молодых специалистов с учетом профиля их подготовки. 5.4. Улучшить обеспечение факультетов (отделений) журналистики оборудованием, инвентарем и оргтехникой».

В одном из пунктов, наряду с Московским и Уральским университетами, был обозначен и наш. Им разрешалось, «начиная с 1975/76 учебного года, зачислять из других университетов студентов, прошедших филологическую подготовку на родном языке в объеме трех курсов и проявивших литературные способности для завершения высшего образования по специальности «Журналистика» (Архив автора).

Заместитель министра ВиССО СССР в интервью с корреспондентом «Журналиста» (1975. № 5) знакомил читателей с основными положениями этих решений. Он сказал, что уже «составлен план подготовки и издания учебников и учебных пособий на 1976-1980 годы. Всего за пятилетие, — порадовал он нас, — планируется издать 37 наименований по специальности, о которой идет речь, общим объемом около 800 печатных листов (ох, из них хотя бы что-нибудь перепало нам! — А.Б.). При Министерстве на общественных началах создан и успешно работает научно-методический совет по журналистике...» (С. 33). О нашем факультете он писал: «В Ленинградском университете студенты, избравшие своей специальностью освещение экономики, промышленности, науки, сельского хозяйства, литературную критику, секретарское дело, редакционно-издательское, оформление газет, прослушав на IV курсе соответствующий спецкурс и занимаясь в спецсеминаре, будут проходить практику в соответствующем отделе газеты. Темы дипломных работ предлагаются с учетом конкретных актуальных проблем» (Там же). Этим, само собой разумеется, не исчерпывалось обновление нашего учебного процесса, но об этом ниже.

Проблема повышения качества журналистского образования была в центре внимания и состоявшегося в октябре 1975 г. пленума Союза журналистов СССР.

Не скажу, что после этого постановления ЦК КПСС, приказа министра высшего образования и пленума Союза журналистов на нас обрушился золотой дождь материального достатка, но кое-что в нашем оборудовании и финансировании добавилось. А вот внимания ректората, местного отделения Союза журналистов и даже (!) областного комитета партии оказалось белее чем достаточно. Особую остроту такому «вниманию» придал и один из печальных и разросшихся эпизодов, возникших тогда на факультете. Но как из песни слова, так и из истории факта (тем более подобного) не выбросишь...

Дело в том, что один из наших преподавателей, опытный журналист и энергичный работник, в 1967 г. с чрезмерной напористостью требовал предоставления ему специального отпуска для написания докторской диссертации (тогда при наличии значительной части уже выполненной работы по ходатайству факультета и последующих затем решений ректора и приказа Министерства можно было на два года получить освобождение от педагогической нагрузки, перейти на должность старшего научного сотрудника для завершения, как имелось в виду, большей части уже выполненной работы и подготовить ее к защите). Несмотря на то, что необходимой части диссертации этот преподаватель не имел, желаемый отпуск в 1968 г. он получил. Ведь как было не пойти на такое нарушение (необходимого-то задела у претендента не было), если доктора наук факультету были необходимы, преподаватель очень уж рвался в научный отпуск, решительно заявляя, что необходимую работу он выполнит непременно и в срок. А исподволь между тем не только на факультете, но и в редакциях газет, Союзе журналистов и более ответственных местах, с которыми он поддерживал прежние связи, распространялся слух: «Бережной, защитившись, больше никого в доктора не допускает» и т.п. Итак, претендент получил желанный отпуск. Работай!

Но, представляя ученому совету факультета фиктивные отчеты, как оказалось, он готовил неплановую гонорарную книгу и явно не очень напрягался. Давно прошел отведенный срок, а результатов все еще не было. Когда же от него категорически потребовали отчета, лишь в 1973 г. (!) на кафедру была представлена небольшая рукопись из 243 стр. вместо указывавшихся до этого 18 п. л. (планировалось 24 п. л.). Для сравнения не лишне напомнить, что кандидатская диссертация Смирнова была более 1000 стр., а моя докторская — 1500), о которой сам диссертант заявил, что она — «повод для разговора». Между тем, на факультете работала комиссия контрольно-ревизионного управления Министерства финансов РСФСР, отметившая этот факт. Происшедшее обсуждалось не только на факультете, но и в университете, а докторант широко использовал свои связи и в соответственных руководящих кругах создавал совершенно превратное представление об этом. Формировалось отрицательное мнение о факультете и, особенно, обо мне как руководителе и главном «виновнике». И при всем при том, речь всюду вели, так сказать, по всем вопросам деятельности факультета, а не только в связи с этим конкретным эпизодом.

Вот в такой обстановке оказался факультет на заседании Бюро ОК КПСС, рассматривавшем вопрос «О мерах по улучшению подготовки и воспитания журналистских кадров» в марте 1975 г. На этом заседании наш факультет сразу оказался в центре главного и резко критического внимания (явно сказывалась предварительная «подготовительская» деятельность докторанта).

После такого обсуждения казалось: последуют самые крутые выводы. Этого, однако, не произошло. Даже когда в конце обсуждения один из участников заседания предложил внести в проект решения формулировку: «Обратить внимание товарища Бережного...» ( я тогда про себя подумал: «Это даже лестно, что такое высокое заседание обращает мое внимание...»), председательствующий подытожил: «Ничего записывать не будем. Пусть в университете рассмотрят». А в университете уже рассматривали и никаких упреков высказано мне не было, а тот преподаватель получил строгое взыскание. Что же касается исхода поначалу такого резкого обсуждения, то, как мне позже стало известно, в перерыве этого заседания председательствовавший спросил одного из видных участников: «Что ты можешь сказать по поводу факультета?» Тот ответил: «Мне мало о нем известно, но я знаю, что они готовят отличные кадры». Отсюда, несомненно, и заключительная реплика в связи с предложением что-то записать в адрес факультета.

Итоги этих обсуждений рассматривались на разных уровнях журналистов города и в университете, подробно анализировались в нашем коллективе. Они послужили дальнейшему совершенствованию работы, выявлению и утверждению новых путей и форм подготовки журналистов. Приведу нашу «Справку», направленную в ОК КПСС «О ходе выполнения решения Бюро...» этой организации. Из нее, я полагаю, ясно, что нами сделано и какие еще оставались трудности, недостатки и т. п. после принятых решений и приказа министра высшего образования.

Итак, цитирую:

«В новый учебный план введены ранее отсутствовавшие курсы лекций:

Актуальные проблемы современной советской журналистики,

Научные основы пропаганды и современная идеологическая борьба,

Партийное и советское строительство,

Основы конкретных социологических исследований,

Критика современной буржуазной философии,

Критика современных буржуазных концепций журналистики,

Социальная психология,

История международных отношений,

История печати народов СССР.

Пересмотрены программы и перечень специальных (факультативных) курсов и семинаров. Введены специальные курсы:

Советский и буржуазный образ жизни (с привлечением преподавателей философского факультета),

Методы сбора материалов в журналистике,

Ленинское учение о печати и современная теория журналистики (на ОЗО), Мастерство публицистов ХIХ в.

Введены специальные занятия в творческих лабораториях, руководимых журналистами при редакциях газет (таких лабораторий 16: пропаганда и агитация, партийная жизнь, экономика промышленности, экономика сельского хозяйства, экономика строительства и транспорта, вопросы литературы и искусства, спорт и отдых, основы литературного редактирования и др). Реорганизованы также и наполнены бульшим содержанием производственные практики. Так, вместо учебной практики на II курсе проводится учебно-ознакомительная, практика на III и IV к., продолжавшаяся 1-1,5 месяца, увеличена до 1,5-2 месяцев. Разработана программа учебно-ознакомительной практики и усовершенствованы программы практик на III и IV курсах. Отъезжающие на практику инструктируются не только преподавателями, но и работниками ОК ГК КПСС, редакций газет, радио и телевидения.

Изменения коснулись также предметов, обеспечиваемых преподавателями других факультетов:

увеличено число часов и по иной схеме читаются циклы лекций по технологии производства и конкретным экономикам,

лекции по социальной психологии, теории литературы, истории международных отношений и другие сочетаются с семинарскими занятиями,

увеличено число письменных работ по социально-экономическим дисциплинам на заочном отделении, написание сочинений — на дневном отделении,

иностранный язык изучается теперь до самого выпуска и его изучение завершается государственным экзаменом,

лучше отлажена система прохождения занятий по спецкафедре.

С целью достижения большей эффективности в изучении иностранного языка группы создаются в зависимости от уровня подготовки студентов. Большая целесообразность в таком делении на группы достигнута также и при творческих занятиях.

С целью выявления истинного качества лекций и практических занятий на факультете была проведена анкета. Систематически проводились проверки организации занятий. На основании этих материалов перед факультетами и учебной частью университета ставились вопросы об укреплении дисциплины преподавателей, ведущих занятия на факультете, или о замене некоторых из них. Сейчас пришли более квалифицированные преподаватели по истории КПСС, политической экономии, зарубежной литературе, теории литературы. Изменились в лучшую сторону качество и организация занятий, проводимых преподавателями факультета журналистики. Изменился и сам состав таких преподавателей». (Дальше в «Справке» назывались фамилии журналистов, пришедших в штат факультета и привлекаемых для работы по совместительству. Говорилось также о повышении квалификации постоянно работающих преподавателях — защита диссертаций, публикация научных трудов, разработка методических пособий и т.д.)

«Работники факультета с помощью ректората, — говорилось в «Справке», — обеспечили необходимый прием на рабфак, после окончания которого на факультет было зачислено 37 человек. На факультете был создан «Малый журфак». Оказывая помощь активу стенной и многотиражной печати, этот факультет одновременно решал и задачу подготовки абитуриентов для поступления в студенты. 13 из них участвовали в конкурсе, 7 успешно его выдержали. Улучшалась воспитательная работа со студентами и деятельность общественных организаций факультета. Была перестроена система кураторской работы, регулярно стали проводиться не только беседы, но и общекурсовые лекции на политические темы.

Значительно укрепились и расширились связи факультета с редакциями и союзом журналистов. Совместно с редакцией «Ленинградской правды» и правлением Ленинградского отделения СЖ были разработаны планы важнейших мероприятий». (Дальше перечислялись некоторые конкретные мероприятия, иллюстрирующие связи преподавателей факультета с редакциями газет).

«За прошедшее время факультет получил 4 дополнительных ставки преподавателей и 2 вспомогательного персонала, 3 ставки вспомогательного персонала преобразованы. Факультет приобрел 3 пишущих машинки, лингафонный кабинет, некоторое оборудование для типолаборатории, кабинет радио и телевидения, на что в общей сложности израсходовав около 40 тыс. рублей.

...Недостаточно факультет обеспечен штатными преподавателями и, особенно, почасовым фондом (вместо 13 тыс. рублей на первый семестр 1976/77 уч. г. отпущено лишь 800 рублей). Чрезвычайно плохо с учебно-вспомогательным персоналом — нет заведующего производственной практикой, редактора-секретаря учебной газеты, старшего методиста, заместителя декана по работе с иностранцами, режиссера и оператора на радио и телевидении, на два лингафонных кабинета есть лишь один учебный мастер и ни одного лаборанта. В этом семестре пришлось отказаться от занятий машинописью из-за того, что машинки совершенно непригодны для занятий» (Архив автора).

Так и с такими итогами завершал свое 30-тилетнее существование наш факультет.

К этому необходимо добавить, что с нового учебного года все поступающие на факультет журналистики должны были пройти творческий конкурс. Оповещая об этом, редакция «Вечернего Ленинграда» писала: «Желающие принять участие в нем представляют рекомендации редакций или местных организаций Союза журналистов СССР, материалы, опубликованные в периодической печати или переданные по радио, телевидению, и в качестве дополнения — неопубликованные материалы, напечатанные на машинке... Авторы работ, получивших положительные отзывы, допускаются к творческому конкурсу... Первый тур — письменная работа по специальной методике. Второй — собеседование. Лица, успешно прошедшие оба тура, допускаются к вступительным экзаменам» (1975, 9 июня). В конкурсную комиссию вошли декан факультета Бережной (председатель), представители от «Ленинградской правды» и «Вечернего Ленинграда».

В качестве тем, (их было 10) для творческого конкурса предлагались: «Газета и мы», «Дела и люди», «Что происходит в Африке», «Молодым везде у нас дорога», «Гляжу в озера синие», «У человека все должно быть прекрасно» (Архив автора). Как видим, они предоставляли участникам большой простор для проявления своих способностей. На определение этих тем первого (следовательно — необычного еще) конкурса составители затратили немало сил и времени. О его результатах писала в то время корреспондент «Ленинградского университета», а теперь доцент нашего факультета О. Сляднева: «Последней ступенью конкурса было пленарное заседание: члены комиссии сопоставили и вывели общие оценки сочинений, отметили сорок лучших работ. Шестнадцать человек решено было к вступительным экзаменам не допускать... Эксперимент проведен. Тщательное изучение его, обмен мнениями и опытом — впереди» (Ленингр. ун-т. 1975. 9 сент.).