Михельсон С. В. МЕККА ПО ИМЕНИ ЖУРФА0К. Об учебе на факультете журналистике, мечтах и друзьях, которые навсегда
С. В. Михельсон, гл. редактор информационно-аналитического еженедельника «Санкт-Петербургский курьер», выпускник 1976 г.
МЕККА ПО ИМЕНИ ЖУРФАК (Об учебе на факультете журналистике, мечтах и друзьях, которые навсегда)
ОСОЗНАННАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
На журфак я поступал осознанно: в 1971 году, сразу после школы, я шел не просто на гуманитарный факультет, а именно в журналистику. Перед глазами стоял пример родителей, которые всю свою жизнь отдали этой профессии. Поэтому никаких иллюзий по поводу того, что это такое легкое, модное, безоблачное занятие, у меня не было. Конечно, серьезного опыта до поступления я не имел, но еще школьником пописывал заметки в областные газеты — в 9–10-м классах. Наблюдая с детства, как нелегко рождаются материалы, четко понимал, что журналистика — прежде всего труд, каторжная работа. Да и большинство моих однокурсников думали так же. Конечно, каждый из нас мечтал о «больших» газетах, Москве, карьере... Но для того, чтобы все это к тебе пришло, надо было работать и еще раз работать.
Это сегодня факультет журналистики — что-то вроде брэнда, учиться там вполне престижно. В мое же время все рвались на филфак, юрфак… А конкурс на журфак, тогда самый обычный факультет, был 4–5 человек на место. Но все равно, когда в списках поступивших я увидел свою фамилию, это было великое, неописуемое счастье. Шел по университетским дворикам около здания Двенадцати коллегий и все не мог в это поверить: я — студент! Родители радовались безумно. Отмечали, конечно, — с близкими, друзьями.
ЧЕШСКИЙ КУРС
Первые три года учебы мы обитали на территории «большого» Университета, рядом с филфаком и сегодняшним бассейном. А когда я учился на четвертом курсе, журфак переехал на 1-ю линию Васильевского острова. Новое здание, конечно, было просторнее, в чем-то удобнее, больше помещений, но все равно было жаль. Я почувствовал, что мы что-то потеряли. Там, на старом факультете, осталась неповторимая атмосфера, университетская аура. Правда, к тому моменту мы все уже бегали по редакциям, зарабатывали гонорары, так что в новом здании бывали нечасто.
На нашем курсе учились в большинстве своем ребята из провинции, приезжие. Такая существовала разнарядка. Иностранцев тоже хватало: больше всего зарубежных студентов было почему-то из Чехии. Сейчас у нас «Зенит» чешский, а тогда, выходит, чешским был курс.
О той эпохе можно много говорить, многое ругать. Но все равно — молодость-то одна. Поэтому, несмотря ни на что, от сессии до сессии нам и вправду весело жилось: стройотряды, поездки на картошку, футбол, баскетбол…
Ну и практика, конечно. После первого курса отрабатывал в районке — газете «Гатчинская правда». После второго — уже в областных изданиях. Целое лето работали там как штатные сотрудники. Страну повидал, ведь ездили даже на Урал! Помимо всего прочего это была прекрасная возможность поправить материальное положение: в редакциях неплохо (по сравнению со стипендиями, конечно) платили. У нас же многие ребята, особенно приезжие, жили бедновато. Подрабатывали дворниками, гардеробщиками на нашем же факультете. А тут — такой шанс: не только практику пройти, но и денег заработать. На карманные расходы, во всяком случае, вполне хватало.
Вообще, девяносто процентов ребят с моего курса остались в профессии, а это, согласитесь, показатель. Сережа Чесноков, например, — главный редактор известной питерской газеты «Дело». Борис Мисонжников преподает сегодня на журфаке. Сережа Никулин рулит телевидением в Петрозаводске, Миша Михайличенко — председатель Комитета по печати Ленобласти… Кстати, в юбилейный для журфака год будем отмечать тридцатилетие со дня нашего выпуска. Приедут ребята из Москвы, Петрозаводска, Вологды, Мурманска… Мы дружили и продолжаем дружить, хотя из-за постоянной занятости часто видеться не удается.
Учился я довольно неплохо, получал даже полуповышенную стипендию. На дополнительную сессию тоже не оставляли. Ну, были случаи, когда приходилось пересдавать зачеты, но все это было незначительно, сейчас даже и не вспомню. Лекции, на которые по-настоящему хотелось ходить? Были такие — например, западноевропейская литература. Ее нам читала замечательная женщина профессор Савуренок. Любил ходить на лекции профессора Шаровой по античной литературе, а еще истинное удовольствие доставляли лекции профессора Солонина. Сегодня он декан философского факультета, где учится мой сын.
ПРИЙТИ И ОСТАТЬСЯ
Не хочу ничего плохого сказать о профильных предметах, но в мое время журналистику преподавали как сугубо теоретическую дисциплину. Помню, был у нас такой предмет, как теория и практика партийной советской печати. Мягко говоря, между ним и реальностью существовала ощутимая дистанция. Это сегодня на журфак приглашают журналистов-практиков, а тогда профессию мы постигали не в стенах университета, а в редакциях. Я старался брать то, что мне действительно пригодится, бегал даже на какие-то лекции филфака. Все-таки знания, полученные в университете, я воспринимал как мощный гуманитарный фундамент, как возможность приобщиться к традициям этого легендарного вуза.
Наставниками в журналистике для меня были прежде всего мои родители. Мама с папой чуть ли не ежедневно давали мне мастер-классы, как бы сейчас сказали. Всегда добрым словом вспоминаю и Владимира Стругацкого, к которому в свое время попал на практику в «Смену». Он был всего-то на несколько лет старше, но уже считался отличным репортером, одним из лучших перьев газеты. Кстати, Владимир до сих пор работает в «Смене». Ну и, конечно, не могу не сказать о Магде Иосифовне Алексеевой, сегодняшнем главном редакторе газеты «Петербургский Союз журналистов». В 70-е годы она возглавляла еженедельник «Ленинградский рабочий» (там, кстати, в то время работал и мой отец), одну из самых интересных и талантливых газет в городе. В эту газету Магда Иосифовна пришла из многотиражки «Скорохода», в которую и порекомендовала меня, мальчишку, только закончившего журфак. Здесь я прошел отличную профессиональную школу, работал бок о бок с такими классными журналистами, как Владимир Бейдер, Галина Зяблова, Миша Зубков, Сергей Ачильдиев… Потом их уроки мне здорово пригодились в том же «Ленинградском рабочем», «Невском времени» и других газетах.
ЖУРФАК ВЧЕРА, ЖУРФАК СЕГОДНЯ
К своему стыду, на родном факультете не был очень давно. Нет ни времени, ни повода, хотя меня и приглашали вести там практические занятия по журналистскому мастерству. Конечно, сегодняшний журфак мало похож на факультет, который в 1976-м окончил я. У нас практических навыков, что ли, было больше. В учебный график даже специальный творческий день включали, чтобы мы могли ходить по редакциям, учиться ремеслу. С трудом себе представляю, чтобы сегодняшние студенты четвертого курса три летних месяца подряд могли бы работать в штате серьезной газеты. Вряд ли. Абитуриенты идут на журфак, наивно полагая, что после получения диплома их сразу возьмут на НТВ или в «Русский Newsweek». Сейчас, правда, у молодежи свобода выбора: журналист может запросто переквалифицироваться в пиарщика, пойти в рекламу. А для нас новой была даже кафедра телевидения, она появилась, когда я уже заканчивал факультет.
Вообще склонен считать, что корочка журфака не означает профпригодность. Хотя, что там говорить, факультет журналистики дает хорошее представление о профессии. Когда я студентом приходил в редакции, то знал уже кое-что о технологии выпуска газеты, об основах верстки. Ведь нам преподавал профессор Вязем-ский, автор знаменитого учебника по оформлению газеты!
Может показаться, что я консерватор в чем-то, но… Просто журфак для меня был и остается профессиональной меккой. А не манящим брэндом, в который превратился в последние годы.
Записала А. Максимова
