КУРКОВА Бэлла, зам. главного редактора телеканала «Культура», выпуск 1959 года

КУРКОВА Бэлла, зам. главного редактора телеканала «Культура», выпуск 1959 года

Бэлла Алексеевна Куркова, зам. главного редактора телеканала «Культура», выпускница факультета журналистики СПбГУ 1959 года

Бэлла КУРКОВА: Я ВЫШЛА ЗАМУЖ ЗА ЖУРНАЛИСТИКУ. И ДЛЯ МЕНЯ ЭТО СЧАСТЬЕ

— Бэлла Алексеевна, почему вы решили стать журналистом?

— Отец военным был. Мы передвигались по разным городам. В итоге поступать в ЛГУ приехала из Перми. И очень хорошо помню, как с первого раза не поступила. У меня была одна четверка по русскому, и я не прошла по конкурсу. Мне предложили пойти на русское отделение. Я отказалась. Это было горько, но я убеждена была, что должна стать журналистом. Это я решила еще после того, как меня родители забрали из хореографического училища. Забрали потому, что поняли: Уланова из меня не получится. И кордебалет – это та самая штука, которая не даст мне нормального общего образования. И вот когда я перешла в обычную школу, то решила стать писателем. Поступила на следующий год, со второго раза.

— Жили в общежитии?

— Да… Тяжело было там. Тогда не было нормальных условий. В комнате жили по пятнадцать человек. Все помещения были не приспособлены для проживания. Никакой ванны, душа не было. Была баня, и только баня. И этот процесс гигиены для меня был достаточно тяжел. Я ведь приехала домашней девочкой и сразу окунулась в коммунальный мир. И каких-то радостных впечатлений от общежития у меня не осталось. Да и приходила я туда только поздно вечером, ночевать. А вся жизнь протекала в городе, в университете. Для меня было много интересного, неизведанного в этом городе. Но, позже, на третьем курсе, мы с подружкой стали снимать комнату.

— Сейчас бытуют разные точки зрения по поводу журналистского образования. Первая: журналистика – это не профессия и обучаться этому не нужно, вторая — противоположная. Что дало вам журналистское образование?

— В ту пору филфак давал блистательное филологическое образование. Журфака еще не было, было лишь отделение журналистики. Тогда преподавала потрясающая когорта людей. И были очень любопытные два человека — Борис Аркадьевич Вяземский и любимый нами всеми человек, который преподавал русский язык, Папа Хавин, мы его так прозвали. Оба они были патриархами отделения журналистики. Через их руки мы проходили все абсолютно. Для меня они имеют большое значение. Для них студенты были не безразличны, мы не были для них на одно лицо. Помню, у нас тогда был кабинет журналистики, и мы приходили туда со своими заботами. С преподавателями можно было поговорить на любые темы. Очень любили сидеть на подоконнике, напротив кабинета журналистики. Там собирались разные «тусовки», что-то обсуждали, туда мы сбегали с лекций. Это было такое место, которое формировало нас еще и в человеческом плане. Мы там ощущали доброту, мы понимали, что мы интересны и о нас каким-то образом заботятся, это значило очень много.

— Планы были на дальнейшую жизнь журналиста?

— Я решила, что буду работать, естественно, в Италии. И взялась изучать итальянский. В школе изучала немецкий язык, а в хореографическом училище – французский. Учила плохо. С языками у меня были проблемы. До сих пор не знаю, каким образом хорошо сдала экзамены при поступлении. Но Вяземский нам внушал: вас готовят для районных газет, и зачем вам языки? И, естественно, я учила «спустя рукава». Обидно, конечно, что некоторые люди, которые были организаторами отделения журналистики, так относились к иностранным языкам. У них самих не хватало понимания образованного человека и того, как важно это для журналиста. Есть студенты разумные, а есть неразумные, как я. И, естественно, я пошла по более легкому пути. О чем до сих пор жалею. Естественно, не думала, что так моя жизнь сложится. Ведь у нас совершенно другие представления были — о журналистике даже. Я хотела поехать на север, романтика дальних путешествий. Нас готовили как рядовых газетных журналистов.

— Приходилось ли каким-то образом себе говорить «нет» во время учебы?

— Да, было и такое. Эта история связана с дипломом. Тогда я впервые осознала, что не все дозволено. Я одна из первых притащила диплом на кафедру, положила, чтоб его оппонентам отдали. И пришел Вяземский, заведующий кафедрой, который нашел у меня рассказ о том, как Фурцева, министр культуры, украла у Бухарина целые абзацы. Бухарин был под таким запретом тогда, это 1959 год, что не передать словами. Мне даже в голову не пришло, что я не могу об этом написать. Вяземский взял бритвочку и аккуратно вырезал у меня те страницы, на которых я уличаю министра культуры в плагиате. Он сказал: «Вы что, хотите больших неприятностей?» Потом я поняла, что это была забота. Тогда не поняла. Разозлилась жутко. Вот так я впервые столкнулась с цензурой.

А вообще счастливое было время. Мы жили. Мы возвращались с практик. Мы разъезжались по разным городам. Мы учились писать. Ведь журналистика – это еще и ремесло. Можно быть хуже или лучше. Это не только какой-то особый дар. Кто-то становится хорошим журналистом, кто-то не очень. Но журналистика требует и тех и других.

— Что вы посоветуете нынешним студентам?

— Нужно идти своим путем, несмотря ни на что. Даже если вокруг тебя все рушится, нужно верить в свою идею, в свои силы, переступая через развалины. Тогда все получится. Нужно болеть своей профессией. Мне мой второй муж как-то сказал: «Наша беда в том, что ты вышла замуж не за меня, а за журналистику». Тогда я ответила, что для меня это счастье.

Интервью взяла Л. Каверзина

АВТОРИЗАЦИЯ

Логин
Пароль
запомнить
Регистрация
забыл пароль